- Наш ужин, - ответила Рассел, - ты же не ужинал ещё?
- Нет, только кофе пил, - Морган открыл сумку, достал из неё маленькую кастрюльку, открыл крышечку, понюхал, изрёк восторженное, - бог ты мой! – и потащил её на кухню. Рассел пошла следом.
- Это мясо по-французски, - объяснила она.
- Рассел, ты просто чудо! – с неподдельной пылкостью сообщил напарник. – Ведь ты можешь, спокойно можешь быть золотым человеком, Рассел!
- Морган… - она села за стол, - как печально видеть, что ты продаёшься за жрачку.
- Не за всякую жрачку! – Морган наставительно поднял вверх палец. – А только за очень хорошую жрачку! Такую, как эта! – он достал из шкафчика тарелки и поставил их на стол.
Рассел засмеялась. Дежа вю, уже раз об этом говорили. Морган ушёл в комнату и вернулся с бутылкой креплёного белого вина.
- Херес, - сказал он, ставя бутылку на стол, - под мясо хорошо пойдёт.
- Сначала спаиваешь, - улыбнулась Рассел, - а потом говоришь, что я пьяная дура.
- Так не веди себя, как дура, - парировал Морган, - давай, накладывай, а я оденусь пойду. Как-то не то пить херес в трениках.
Он вернулся в синих джинсах и плотной рубашке цвета хаки. Причесался, зализал волосы назад, затянул в привычный «хвостик». Рассел с интересом разглядывала его, привыкла видеть напарника в служебной форме. Моргану шёл джинсовый стиль. Моргану вообще шло всё. Было в нём какое-то обаяние; доброжелательность, он легко собирал вокруг себя людей, становился центром любой компании, её весёлым духом.
Непринуждённо, по-семейному поужинали. Переглядывались за столом, улыбались друг другу. Потом Рассел покурила. Потом Морган предложил ей взять оставшееся вино и пойти допивать его на веранду. Оба чувствовали потребность в созревшем объяснении. Их отношения уже переросли служебные, и просто дружеские. Об этом необходимо было поговорить. И они пошли.
Морган жил на двадцать шестом этаже высотки, и то, что он называл верандой, было застеклённой лоджией, украшенной напольными светильниками, японскими статуэтками и бонсаями.
- Летом я ещё ставлю сюда цветы, - пояснил он, - а можно ещё свечи зажечь. Это место для размышлений и романтических пьянок. Правда, сейчас прохладно, здесь не сделана теплоизоляция, но зато чувствуется дыхание-мегаполиса.
Он поставил бутылку и бокалы на столик и протянул Рассел руку.
- Иди сюда. Посмотри, вид какой. Не хуже, чем с «Чердачка-бардачка».
Рассел вложила в его крепкую тёплую ладонь свои тонкие пальцы, шагнула на веранду. Прохладный воздух плеснул в лицо. Сияние вывесок, рекламных огней, уличных фонарей рассвечивало ночь, отражалось в балконных стёклах, создавая впечатление полёта над ночным городом. Низко, над самой линией небоскрёбов, в чистом чёрном небе, среди бриллиантовой россыпи звёзд лил на город свет большой розовато-жёлтый диск луны.
- Как красиво! – тихо прошептала заворожённая Рассел.
- Ещё бы! – самодовольно согласился Морган. – Соображаю в этом! – и протянул ей бокал.
Рассел, не отрывая взгляда от ночной панорамы, глотнула вина, понимая, что когда бутылка опустеет, она останется ночевать у Моргана… Вино мерцает золотой звездой на дне бокала, магия города манит, растворяет в себе. Время остановилось. В действительность её возвращают крепкие руки напарника. Он обнимает её сзади за плечи, прижимает к себе, согревая.
- Замёрзла? – шепчет в ухо. – Пошли обратно в дом?
- Нет, - так же шёпотом отвечает Рассел, - постоим тут ещё немножко.
Хорошо, покойно. Уютно, тепло в Моргановых руках. Надо начинать разговор, но так не хочется в волшебстве этой ночи выяснять, кто они друг для друга, что им делать дальше, как жить. Хочется просто остановить время. Рассел смотрит в ночные огни, чувствуя затылком тёплое дыхание Моргана… И не только дыхание! Кажется… нет, не кажется! Прикосновение его губ к её волосам, раз, другой, третий, четвёртый, пя…
- Морган, что ты делаешь? – встрепенулась Рассел, спугнутой птицей рванувшись в сторону. Слова от волнения застревали в горле.
- Что я делаю? – Морган невозмутимо развернул её к себе, провёл кончиками пальцев по её щеке. Её глаза широко распахнуты, ровная гладь речной воды теперь кипит, готовая от волнения перелиться через край.
- Боже мой, Джо! – не выдерживает Морган. – Какие у тебя глаза! Как у лесной колдуньи, как у жрицы древнего культа! Инопланетянка! Где ты взяла такие, Джо?
- Джо?! – глаза цвета речной воды распахиваются ещё шире, и сердце бешено стучит, рвётся из тесноты грудной клетки наружу.
- Джордан, - спокойно поправляет напарник.
- Рассел! – кричит она. – Я Рассел, Морган! – она дрожит, но не от холода, от волнения.
- Не Морган. Кейси.
«Боже мой! – думает он. – Я же сейчас её поцелую! И не как на Дельфии, а по-настоящему!»
Должна последовать развязка. Должны расставиться все точки над «Ё», и Морган спокойно притягивает напарницу к себе, берёт её лицо в ладони, а она, перепуганная тем, что должно свершиться, будто лишилась способности к действию, не сопротивляется, но и не делает движений ему навстречу. Лицо горит, даже в глазах, кажется, отражаются красные огоньки. Куда и девалась крутизна спецагента Рассел!
Телефонный звонок приходит будто из другого измерения, звуковой молнией вспарывает тишину. Рассел рвётся в сторону, но Морган удерживает её за руку.
- Плевать. Пусть звонит.
И эта его беспечная самоуверенность возвращает твёрдость земли под её ногами, стряхивает оцепенение.
- Пусти! – Рассел выдёргивает из руки Моргана свою руку. – Это шеф!
Мгновенное преображение – робкая, не смеющая поднять глаз девушка превращается в сверкающего холодной сталью принципов бескомпромиссного спецагента Рассел.
Морган вздыхает. Не то с сожалением, не то с облегчением. И в самом деле, нужны ему ещё проблемы на голову? Жизнь устроена просто, а если Рассел усложняет её законы, то ему-то это зачем?
Она достаёт из сумки пиликающий телефон, нажимает кнопку. Морган подходит сзади, заглядывает в экран. На дисплее невыспавшаяся физиономия их нежно-любимого начальника Уоррена Барри. Что тебе надо от нас в такой час, поц ты каллистянский?
- Джо, ты у Моргана? – шеф, если и удивлён, то как-то слабо. – Вот и хорошо. Добрый вечер, Морган. Не мог дозвониться до вас.
Морган делает выразительную гримасу, переводимую, как: «Чё хотел-то? Давай, базарь и отваливай».
- Ребята, извините, - начинает шеф, - обещал вам выходной завтра…
- Почему опять мы? – вздруг взрывается Рассел. – Мы что, затычка в каждой бочке?
Морган незаметно для шефа пихает её локтем в бок.
- Куда ехать? – спрашивает он.
- В Миннесоту. Городок Манкейто. Немедленно. Шерифа зовут Теодор Монтессори.
- Вау! – не сдержалась Рассел и получила от напарника второй тычок под рёбра.
- Он вам объяснит всё, - продолжал Уоррен Барри, - поезжайте. Не теряйте времени.
- Я не в форме, сэр, - возразила Рассел.
- Оружие, удостоверение, жетон при тебе?
- Да.
- Ну, и поезжай в штатском. Пока доедешь, проветришься. Морган…
- Да , сэр?
- Я тебя просил присмотреть за ней, а не спаивать, - и шеф отключил связь.
Не сдержался–таки напоследок, говнюк! Правильный какой, твою мать! А сам-то ни разика с ней не бухал, ни-ни, ни разика! Дёргает их на ночь глядя в Миннесоту, на край географии! «Ребята, извините!» Ещё и глумится, старый козёл!