У Моргана всё кипело, пока он шёл до стоянки. Полупьяная Рассел плелась сзади. После разговора с шефом она хотела уточнить один момент и уточнила:
- А он тебе велел за мной присматривать, Морган? – спросила она.
- Да! – рявкнул напарник, и тут его прорвало. – Я, значит, спаиваю тебя, Рассел? – спросил он. – Ты прёшься ко мне на ночь глядя с кастрюлей отбивных, в опупенной юбочке, а я тебя спаиваю? Ах, какая юбочка у тебя, Рассел! - фраза эта переводилась как «Ах, какие у тебя ножки, Рассел!», и она прекрасно это поняла.
- Морган, но это же ты на веранде лез ко мне целоваться, - попыталась осадить разъярённого напарника миролюбиво настроенная с хереса Рассел. Чёрт её дёрнул это сказать. Морган развернулся и проорал ей в лицо:
- Я! Не лез! К тебе! Целоваться! Ты, похоже, стала забывать, что мы с тобой напарники, Рассел, и не более! Будь любезна соблюдать субординацию, чтобы я не напоминал тебе об этом!
- О как! – пробормотала она изумлённо и села в машину. – Сам придумал повод, сам обиделся, - и сунула в рот сигарету.
Морган сел на водительское сиденье и взял с места такую скорость, что Рассел припечаталась спиной к сиденью и, подавившись дымом, ещё долго кашляла.
В следующей главе агент Морган залипнет на манкейтского судмедэксерта, агент Рассел залипнет на манкейтского шерифа и откроет в себе стигматы.