- Придурок, - уныло вздохнула Рассел, - завтра из тебя вышибут дурь.
- Щас учитель вернётся, тренироваться пойдём, - ответил напарник, - а ты давай в гостиницу. Отдыхай, болячки зализывай.
Рассел опять подошла к зеркалу, посмотрела на наплывающий на скулу синяк, на разбитые губы и подбородок, безнадёжно вздохнула и принялась умываться.
Следующим утром она ходила мрачная, всё делала как-то через силу, небрежно причесалась, с неохотой позавтракала. Морган встал пораньше, принял душ, побрился и бродил по комнатам, напевая один и тот же куплет и хитренько косясь на Рассел:
«Прощай, Норфолк!
За честь короны мы умрём!
Прощай, Норфолк!
Мы в рай едва ли попадём!
Штык в спине, а пуля в сердце,
Отпоёт шакал!
Мёртвым славой не согреться,
Кто б не согревал!
В жилах кровь суровых бриттов
Бьётся, словно ток!
Смерть сегодня будет сытой,
Да хранит вас бог!»
Песня действовала Рассел на нервы, а Морган, каждый раз, когда доходил до места «за честь короны мы умрём», оказывался рядом, улыбался ей или подмигивал. И в машине по дороге в клуб «Гладиатрикс» он продолжал петь. Рассел не выдержала.
- Заткнись, Морган! – потребовала она. – Иначе до боя ты просто не доживёшь!
Морган посмотрел на неё, усмехнулся, но петь перестал. До клуба доехали молча.
Ирбис – снежный барс. Сильное, смелое, благородное животное. Королевский кот. Властелин гор. Под этим псевдо Морган впервые вступил на арену гладиаторов. И, наблюдая за ним, как зритель, Рассел не могла не согласиться с тем, как метко дал ему это прозвище проницательный Такеши Садзуко.
Конечно, за время работы она не раз видела Моргана раздетым, но как-то никогда его особо не разглядывала, проводя по краю сознания – солдат, как солдат. А сейчас просто залюбовалась его осанкой, крепким торсом, сильными руками. Кроме коротких чёрных шорт на Моргане ничего больше не было надето, ему предстояло драться на тех же условиях, что и Рассел вчера.
Он стоял, как всегда, прищурив глаза, как всегда, волосы зачёсаны назад и забраны в «хвост», как всегда, руки за спину – что за привычка, будто прячет там что-то, смотрел в зал, на приветствующих его зрителей и посмеивался. Потом поднял вверх стиснутые руки и возвестил:
- Я здесь, чтобы разрушать!
Рассел и Такеши Садзуко неодобрительно переглянулись.
- Нет, я не вижу это позорище, - пробормотала Рассел.
Зрителям, наоборот, самоуверенность Моргана понравилась. Подобные выпады приветствовались и одобрялись, добавляли разнообразие образу гладиатора и – в зависимости от исхода боя – покрывали его славой или позором.
Противником Моргана выступал некий Торнадо – высокий, худой, жилистый и необыкновенно проворный и выносливый африканец. Они хлестались на арене почти полчаса. Сходились пять раундов. Шустрый и пронырливый Торнадо змеёй крутился вокруг Моргана, выныривал у него из подмышки, пролезал чуть ли не между ног, точно и ловко уходя от ударов и каждый раз исхитрялся накатить ему то по рёбрам, то по почкам, то по челюсти.
К исходу получаса, два раза побывавший в нокдауне и едва держащийся на ногах Морган выглядел так плохо, что нервы Рассел сдали, она встала со своего места и пошла к выходу, чтобы не видеть, как мерзкий попрыгун вышибет мозги её пусть бывшему, но для неё – навсегда – напарнику. Но что-то случилось, потому что на трибунах наступила внезапная тишина. Рассел нерешительно повернулась к арене.
Морган стоял, подняв на руках Торнадо, лицо которого было завёрнуто в сторону и залито кровью. Секунда, удар коленом снизу, хруст ломаемого позвоночника, и Морган бросает на пол изувеченный труп, резюмируя:
- Допрыгался, блин, говнюк!
- Первый бой Ирбиса и первая победа! – орёт из динамиков Сэмюел Деррок.
Морган смахивает кровь с разбитых губ и улыбается:
- Я здесь, чтобы разрушать! – напоминает он.
Зал ревёт. Из груди Рассел вырывается облегчённый вздох. Курить, срочно курить, а потом поздравить Моргана.
Когда она вошла в раздевалку, то первое, что услышала, это презрительное :
- Ирбис! Какой ты Ирбис? Жирный неповоротливый тюлень!
Рассел махнула рукой – знакомо.
- Поздравляю, Морган! – она подошла и приткнулась лбом к его плечу, на котором красовался здоровенный кровоподтёк.
- Спасибо, Рассел! – просиял Морган, повернулся к ней и обнял. – Одна ты меня любишь! Ну, чё он – тюлень, тюлень…
- Потому что ты на арене ворочался, как тюлень! – безапелляционно заявил сенсэй.
- Учитель! – Морган отпустил напарницу и подошёл к Садзуко. – Купи мне пивка!
- Какого ещё пивка?! – нахмурился сенсэй. – На время состязаний сухой закон!
- Всего одну бутылочку, учитель! – вступилась за друга Рассел. – Морган так любит пиво!