Комиссар непринуждённо болтал всякий вздор, считающийся у индусов, вероятно, соблюдением традиций вежливости: о погоде, политике, экономике, экологической обстановке в космосе. Рассел, видимо, испытывающая по жизни острый дефицит общения, охотно поддерживала беседу. Будто за этим и ехала. Допивая чай, она уронила на пол ложечку (Морган поклясться мог, что она сделала это специально!) и наклонилась, чтобы её поднять. Расстёгнутая форма чуть спустилась вниз, приоткрыв белый краешек нежной груди. Морган это видел. И комиссар Сингх это тоже видел! Рассел выпрямилась и положила ложечку на стол.
- Агент Рассел… - неловко кашлянув, начал комиссар, - надеюсь, мой вопрос вас не обидит… У вас от природы такой цвет волос?
«Конечно! – ядовито констатировал внутри себя Морган. – И титьки тоже настоящие! Не силикон!»
- От природы, - улыбнулась Рассел, - все спрашивают.
- Редкий, почти не встречающийся в наши дни цвет, - словно оправдываясь, пояснил комиссар.
«Давай, в Красную книгу её ещё занеси!» - продолжал мысленно плеваться ядом Морган.
А осенью в Каире другую песню пел! «Оттенок золота, солнца!» Да когда это было?
- Сначала хотите допросить обвиняемого или взглянуть на место преступления? – наконец-то заговорил о работе комиссар.
Морган и Рассел не успели ответить. В кабинет заглянул полицейский и доложил:
- Сэр, звонили из участка… Белу Рай очень плохо, сэр. Надзиратель просил приехать.
- Едем, - Морган встал.
Белу Рай – так звали обвиняемого. Со слов комиссара, это был немногословный неприметный человек, находящий радость бытия в своём скромном труде археолога. Его обвинили в зверском убийстве, а буйное поведение только усугубляло его вину.
Но этим утром, как сообщили из участка, поведение обвиняемого резко изменилось. Он лежал на полу камеры, скорчившись, дышал тяжело и часто, был бледен. Однако, едва в камеру вошёл доктор, чтобы осмотреть его и оказать медицинскую помощь, как обвиняемый бросился на него и, не подоспей вовремя полицейские, ему пришлось бы худо. Задержанный рычал и пытался вцепиться зубами в горло врача.
Морган и Рассел увидели в окошко камеры бледного человека в разорванной на груди пёстрой рубахе и светлых брюках. Его хриплое прерывистое дыхание было слышно даже через закрытую дверь. Короткие курчавые волосы слиплись от пота, лицо было мокро, он то вскидывал вверх руки, будто желая схватиться за невидимую опору, то сжимал их в кулаки, то раскрывал ладони.
- Его глаза, Морган! – прошептала Рассел.
Глаза арестованного были жёлтыми, как янтарь, и радужную оболочку пересекал чёрный, узкий, длинный зрачок.
- Откройте камеру! – приказала Рассел.
- Агент Рассел, не входите к нему, - попробовал остановить её комиссар, - это опасно!
- Он умирает! Вы что, не видите? – отрезала она. – Откройте дверь!
- Агент Рассел, - надзиратель придержал её за локоть, - но это не человек! Это Сахи, чудовище!
- Да вы что? – разозлилась она. – Все тут в средневековье застряли?! Откройте немедленно! – она покопалась в своей сумке и вытащила оттуда небольшую пластиковую ампулу. – Прикрой меня, Морган! – попросила напарника.
Надзиратель вздохнул, покачал головой и нехотя отомкнул замок. Рассел вошла в камеру. Морган держал обвиняемого на прицеле, но тот лежал на полу неподвижно.
Осторожно ступая, Рассел подошла к нему. Белу Рай увидел её, зрачки его жёлтых глаз на миг расширились, он судорожно вздохнул и в изнеможении опустил веки. Рассел присела на корточки и взяла его за руку. Рука была холодной, и едва прощупывался нитевидный пульс. Она быстро ввела ему содержимое ампулы и встала. Подозреваемый так и не пошевелился, но его хриплое дыхание будто стало ровнее.
- Носилки давайте! – велела Рассел.
Обвиняемого подняли с пола, положили на носилки, привязали к ним и вынесли из камеры.
- Головой! – рявкнула Рассел на полицейских. – Что ж вы его ногами вперёд выносите? Он же живой! Я тоже в больницу, - кивнула Моргану и комиссару, - обследую его, анализы возьму. И вот ещё что… я уверена, он не убивал. Я знаю, знаю, все улики против него, - кивнула готовому возразить комиссару, - но он не убивал. Я не могу это доказать, и тем не менее, уверена. Морган, я тебе из больницы позвоню.
- Хорошо, - ответил он, - а я на место преступления.
Рассел пошла к выходу, но Морган догнал её и придержал за руку.
- Знаешь, в чём твоя беда? – тихо спросил он, чтобы комиссар не слышал.
- В чём? – спросила она. – В том, что я всегда оказываюсь права?
- Нет, Рассел. Ты думаешь, что ты всегда права.
Рассел выдернула свою руку из его ладони, сердито тряхнула головой, и вышла из участка, ничего ему не ответив.