Материализм вопроса озадачил скорбящих коллег. Обычно привидения произносят другие речи. Напрмер, «Отдай моё сердце!» И лезут душить. А этот призрак, не дав опомниться от шока, обыденным жестом положил на край стола пластиковую папку, пояснив:
- Отчёт по делу, сэр, - и добавил совсем уже не характерную для духов буднично-бытовую просьбу, - вы когда закончите, посуду помойте за собой и вытрите со стола, - и вышел из кухни, закуривая на ходу.
- Чё это? – обалдело спросил Уоррен Барри.
- Это же дым! – пробормотал Морган. – Это же дым от сигарет!
- И что? – не понял шеф.
- А то! Призраки не курят же! Она настоящая!
Умничка, дошёл! – тяжело вздохнула из комнаты Рассел.
- Рассел! – заорал Морган, выскакивая из-за стола и опрокидывая рюмку. – Так ты жива, сукина ты дочь?!
- Я вас всех переживу, - последовал спокойный, самоуверенный ответ. – Ай! Ой! У-яй! Морган, пусти! Поставь меня на пол! Морган, рёбра переломаешь! Сэр, уберите его от меня! Уберите, а не присоединяйтесь, сэр!
Одуревшие от счастья, ничего не понимающие Морган и Уоррен Барри таскали Рассел по комнате, подбрасывая, тиская и осыпая поцелуями.
- Да отпустите же вы меня, придурки! – взревела она, разозлившись всерьёз. – Я и так еле на ногах стою!
Морган поставил её на пол, но из объятий не выпустил.
- Пусти, - простонала Рассел, - пожалуйста… Дай раздеться и лечь. Я вернулась. Я живая. Видишь? Идите вон лучше на кухню, добухивайте за моё воскрешение…
- Агент Рассел, а где вы были? – строго спросил шеф и громко икнул.
- Сэр, пожалуйста… Сил нет отвечать… Я не могла позвонить… Там, в папке, всё подробно… Морган, по-хорошему же прошу, пусти меня, а…
Морган, наконец-то убедившись в реальности бытия напарницы, отпустил её, и она, никого не стесняясь, привычно разделась до трусов и майки, бросила грязную форму на пол, легла на диван и накрылась пледом.
- Ну, раз так всё обернулось… - решил шеф, - я тогда пошёл домой…
- Нет, сэр, - простонала Рассел, видя, что Морган раздевается с самыми серьёзными намерениями улечься рядом с ней, - не оставляйте меня одну с этим маньяком! Заберите его!
- Тебе что, - обиделся за друга Уоррен Барри, - места на диване жалко?
- Да он же не даст мне спать! – чуть не плакала Рассел. – А я щас правда, по-настоящему умру тут!
- Честное слово, ничем не побеспокою! – пообещал счастливый Морган, укладываясь рядом с ней. –Пальцем не трону! Ну, подвинься же!
- Я пошёл! – директор махнул дланью и погрёб к двери.
- Свет выключи! – заорал ему вслед Морган.
Уоррен Барри погасил свет и вышел.
- Морган, голубчик, - простонала Рассел, чувствуя, что напарник запустил руки ей под майку и трогает груди, поглаживает осторожно, - не сейчас… Утром, как хочешь, сколько хочешь, но не сейчас… Дай поспать, будь человеком!
Морган послушно вылез из-под её майки, обнял со спины, подгреб к себе, и уткнулся носом ей в шею.
- Спи, - уже в полусне пробормотала она, - я с тобой и всегда с тобой буду, голубчик мой, милый…
- Я тебя люблю, как отсюда и до неба, - сознался Морган, но Рассел его уже не слышала. Она спала.
А, когда проснулась, утро было. Она осторожно выбралась из объятий напарника, встала. Морган крепко спал, хорошим, оздоравливающим сном. Рассел присела на краешек дивана, поправила ему подушку. Его лицо, с заострившимися по-мальчишечьи скулами, тёмными кругами под глазами, резко очертившимся подбородком ясно говорило, что он выстрадал за эти дни. На лбу проглядывали морщинки, а на висках – Рассел могла поклясться – раньше не было! – появилось несколько седых волос. А ведь Моргану едва тридцать…
Она, кусая губы, смотрела на эти сединки, потом, не в силах сдержать порыв, наклонилась, поцеловала Моргана в спящие ресницы, провела рукой по спутанным волнистым волосам. Целительный его сон был так крепок, что он ничего не услышал.
Рассел встала и пошла в душ. Положила в стирку свою грязную форму, надела чистую, причесалась. Быстро приготовила завтрак, сварила кофе, написала записочку для Моргана, поела, курить не стала – его пожалела, и вышла из дома, тихо прикрыв за собой дверь.
Приехав в отдел, она прямиком направилась к Уоррену Барри. В приёмной её остановила мадам Бижю и сообщила согласно традиции:
- Агент Рассел, директор никого не принимает.
- Меня он примет, - спокойно заверила её агент Рассел и намерилась было обойти бдительную секретаршу, но та придержала её за локоть.
- Повторяю вам, агент Рассел, директор никого не принимает! – в её голосе лязгнул металл.
- А я говорю, меня он примет, - ещё спокойнее отозвалась Рассел.
- Агент, покиньте приёмную! – потребовала мадам Бижю.
Лицо Рассел приняло скучающее выражение.
- По почкам ей, что ли, дать? – спросила она саму себя.
- У меня чёрный пояс по каратэ, - бесстрастно сообщила мадам Бижю.
- Да? – заинтересовалась Рассел. – Где тренировались?
- Жанна, пропустите её! – послышался из кабинета умирающий голос директора.
Мадам Бижю в растерянности отступила. Рассел с улыбкой триумфатора прошествовала мимо неё, небрежно бросив:
- Клёвые бусы.
Уоррен Барри лежал на диване с мокрым полотенцем на лбу.