- Это мой напарник, Джордан Рассел, - неуверенно говорит Морган, - а это наш стажёр, Анастейша Трахтенберг…
Анастейша, в отличии от него, ни капли не смущена.
- Очень приятно, агент Рассел, - протягивает белую холёную руку.
Сломать бы ей кисть! Но Рассел ограничивается сухим рукопожатием.
- Будем знакомы. Морган, - обращается к напарнику, - ты пока объясняй основное новому сотруднику, а я пойду сигарет куплю. Не запаслась на сегодня.
Она вышла из кабинета, сама чувствуя, какой тяжёлой стала её походка. Спустилась на пролёт ниже, вошла в кабинет Джека Лоренса и Мартина Роуза.
- Ребят, дайте листочек бумаги.
- Тихо ты! – Роуз кивнул на лежащего лицом в стол Джека Лоренса и шумно глотнул из банки пива.
- А что с ним? – осторожно спросила Рассел.
- Что-что… - фыркнул Роуз, - болеет человек!
- Удивил, - усмехнулась она, - весь отдел болеет. Кому сейчас легко? Марти, ты дашь мне листочек или нет?
- На, - коллега протянул ей тонкую пачку бумаги, - работай. Кейси привет.
- Не, мне столько не нужно, - вымученно улыбнулась Рассел, - всего один листочек. Спасибо, Марти, - и вышла.
В коридоре на подоконнике она написала несколько слов на листе бумаги, поставила свою подпись и пошла к шефу. Она шла и ничего не видела перед собой.
Я помню всё, о чём мы мечтали,
Но жизнь не для тех, кто любит сны.
Мы слишком долго выход искали,
Но шли бесконечно вдоль стены…
И выражение её глаз было таким, что поднявшаяся, чтобы остановить её, бдительная мадам Бижю, так и осталась стоять, не осмелившись сделать ни одного движения ей навстречу. Рассел беспрепятственно прошла в кабинет шефа.
Уоррен Барри поднял голову и замер, пригвождённый взглядом этих широко распахнутых, до краёв налитых болью серо-зелёных глаз.
- Что случилось, Джо? – спросил он.
Рассел молча положила ему лист бумаги ему на стол.
- Заявление, - прочёл вслух директор, - прошу перевести меня в пятый отдел на Цербере…Ты что, с ума сошла? – спросил он, поднимая на подчинённую измученный похмельем взгляд. – Чем тебе у нас не работается?
- С Морганом не сработалась, - деревянным тоном пояснила Рассел, глядя поверх шефа на висевшую на стене африканскую маску из бука.
- Может, тебе кажется? – осторожно спросил шеф, невольно вспомнив, как в канун Нового года к нему пришёл Морган с просьбой поставить Рассел дежурить в новогоднюю ночь.
- Не кажется, - тем же деревянным тоном ответила она, - я не могу больше с ним работать.
- Давай, я тебе другого напарника дам, - предложил Барри, - и другой кабинет. А с Морганом будешь видеться редко.
Рассел, наконец, утратила интерес к африканской маске и обратила свой взор на директора.
- Командир, - её тихий голос звучал надтреснуто, резко, - если я прошу перевести меня на Цербер, значит, я действительно не могу больше работать здесь. У меня с Морганом всё было. А он с этой… Трахтенберг. Переведите меня на Цербер, сэр, чтобы глаза мои их не видели.
- Значит, ты с Морганом, - обалдело повторил шеф, - ага… Но как же так, Джо? Он же твой напарник!
- Как, как… - вздохнула Рассел, - дура я. Ничему меня жизнь не учит. Я его люблю, понимаете? А он с этой… Переведите меня на Цербер, сэр, я больше не могу. Я не железная.
- Ой-ёй-ёй, - протянул шеф, - надо же… Ничего, Джо, ничего. Я тебя переведу. Куда хочешь, переведу. Вот ведь жизнь бекова… Ничего, Джо, ничего.
Когда Рассел вернулась в свой кабинет, для Анастейши Трахтенберг уже поставили стол, и она чинно восседала за ним, слушая занудные объяснения Моргана и преданно глядя ему в глаза.
- … И, таким образом, просто необходимо отключить привычное видение, и расширить свои границы, принимая за реальность существование параллельных миров, его обитателей, - рассказывал Морган, - о, Рассел, подмени меня, - обрадовался он вошедшей напарнице, - расскажи, чему ты научилась за это время, какой неверующей ты была, и какой ты стала.
- Я уезжаю, - Рассел попыталась изобразить улыбку, - меня на Цербер переводят. Вот приказ шефа.
- Как – на Цербер? – не понял Морган. – Тебя – на Цербер? Почему?
- Потому что там кадров не хватает, - она достала сигарету и закурила.
- А я как же? – растерянно заморгал напарник.
- А ты будешь готовить новые кадры здесь, - Рассел с чуть заметным пренебрежением кивнула в сторону Анастейши.
- Нет, погоди, - Морган встал, - чё это шеф надумал? Я сейчас пойду к нему, и … Одурел совсем, придумал рокировочку!
- Морган, тормози, - холодно усмехнулась Рассел, - я ведь совсем не против работать на Цербере. Засиделась на одном месте, хочу перемен. К тому же, у меня там есть приятель, Марсель Рабле, может, помнишь?
Морган делается бледен, как снег, пролетающий за окном, и его карие глаза сужаются в щёлочки.
- Приятель? – цедит он сквозь зубы. – Марсель Рабле с Цербера? Ну, что ж… Удачи тебе на новом месте, Рассел. Звони, если что.
Вот так они попрощались. Рассел быстро собрала в коробку свои немногочисленные вещички и вышла из кабинета.
- Удачи на новом месте, агент Рассел! – проворковала ей в спину Анастейша. Рассел не обернулась.
Она спустилась вниз, сдала на рецепшн свой пропуск и жетон, вышла из здания, села в машину. Положила руку на пульт управления и безутешно разрыдалась. Вот и всё. Больше она не увидит Моргана.
Морган, Морган, почему ты не можешь просто любить меня? Меня одну? Зачем тебе все эти Линды, Эллен Брайды, Анастейши? Почему ты не думаешь, как я дальше жить без тебя буду, Морган?!
А Морган, под каким–то предлогом оставив одну свою новую напарницу, заперся один в курилке, курил там расселовский «Интеграл» и плакал злыми беспомощными слезами. Все его надежды оказались обманчивы. Рассел никогда его не любила, это были всего лишь иллюзии. У Рассел есть Макаров, Рассел нравится этот Рабле с Цербера. Рассел трахнулась с ним по пьянке в угоду своему женскому капризу и, не спрашивая, что он об этом думает, поставила точку в их отношениях . Его чувства она и не подумала взять во внимание. Рассел, ну почему? Железная Рассел…
"Сверкала ярче, чем алмаз «Орлов»,
И в «Камасутре» знала толк,
Ещё вчера
Она была
Нежна, как шёлк,
Теперь она -
Китайский танк!
Китайский танк!" - словно в насмешку пело в курилке радио.
Пойди разбери эту Рассел. Когда он к Раме улетал, сказала: «Всё у нас получится», а сегодня просто ушла в другую жизнь, улетела на Цербер, безо всяких самых минимальных объяснений. Женщина – загадка. Всю жизнь загадила.
Морган умылся, вытерся бумажным полотенцем. Нет, объяснение её поведению должно быть. И оно есть. Что-то произошло за эту неделю, пока он гостил у Рамаджи. Что-то, что заставило Рассел потерять к нему интерес. В постель к нему она легла просто по инерции, по завершении вечеринки, а утром свалила, потому что это шло вразрез с её теперешними планами на жизнь.
Морган был уверен, произошло бы всё неделю назад, с той Рассел, с которой он прощался, уезжая к Рамаджи, она никуда бы не ушла. Он вдруг отчётливо осознал, до какой степени устал. Устал от мыслей, от сомнений, от прикидок, от вопросов, устал жить в страхе за её жизнь, устал искать способы борьбы с её болезнью, устал спасать её. И всё впустую. Игра в одни ворота.
Устал от Рассел. Надо жить. Просто так, а не ради кого-то. Просто, как раньше, радоваться жизни, независимо от того, какое с утра настроение у напарницы. Радоваться жизни, потому что это его жизнь. Он сумеет. У него достаточно сил и уважения к себе, чтобы не бегать за женщиной, которая вычеркнула его из своей судьбы.
Морган ещё раз критически оглядел себя в зеркале, пришёл к выводу, что следы недавних слёз незаметны, и вышел из курилки, в твёрдом стремлении начать новую жизнь и в уверенности, что справится.
«Китайский танк!
Китайский танк!»
She’s a Chinese Tank!