И на фоне этих видений чёткий облик принца Георга, улыбка медленно раздвигает бледные губы, обнажая белые блестящие клыки, красный отблеск вспыхивает в синих, как море, глазах.
Она крепко обнимает его за плечи, боясь отпустить, потерять. Прижимается к нему, как к обретенной надежде. Его губы скользят вниз по её обнажённой груди, рука ложится на бедро, и её тело выгибается в его объятиях, как тугой лук, и она уже не чувствует холода.
Острый клык царапает шею, выступают капельки крови, и истомлённый прелюдией голодный принц вампиров более не сдерживает себя, вонзает клыки в её шею, где под нежной кожей быстро-быстро птичкой бьётся, пульсирует сонная артерия. Рассел кричит, но крик её быстро слабеет, переходит в тихий сладкий стон, безвольно опавшие руки вновь оживают, обнимают вампира, крепче прижимают к себе его голову, гладят по волосам.
Слабое биение пульса в венах. Лёгкое головокружение. Ощущение свободного полёта обнажённого тела в неизмеримой глубине космоса. Знакомые небесные тела с огромной скоростью пролетают мимо: багровые полосы Юпитера, и его многочисленные спутники, сверкающие кольца Сатурна, огненно-красный шар планеты Марс, голубая Земля в светлой дымке, жёлтый сфероид Венеры… Раскалённый светом Солнца Меркурий она не успевает увидеть. Тьма, ласковая, густая, захватывает её своей шерстяной лапой и уносит.
В следующей главе читатель узнает, во что вылился опрометчивый поступок агента Рассел.
Глава десятая. Говно на палочке
— Разные, говорите? – переспросил шериф.
Они медленно продвигались через толщу тумана, отыскивая вход в галерею улиц подземного Марса.
— Да, — отозвался Морган, вытирая ладонью мокрое лицо, — одни бессмертны, другие живут всего сорок дней. Одних можно убить обычным оружием, выстрелом в сердце или в голову, другие для него неуязвимы. Но их всех объединяет страх перед знаком креста и солнечным светом.
— А чеснок?
— Его тоже боятся, но не так, и не все.
— О! Вот здесь! Сюда! – воскликнул шериф.
Они стояли у арки тоннеля. Шериф посветил фонарём. Жёлтый луч на мгновение разогнал непроглядный мрак.
— Да, это здесь.
Из подземелья потянуло промозглым сквозняком и плесенью…
С Рассел они разминулись минут на двадцать всего, но эти двадцать минут могли двадцать раз стоить ей жизни. Двадцати жизней.
Морган топал за шерифом, плохо скрывая раздражение. Они собрали сюда всех полицейских города. Шериф проклинал свою несообразительность – что бы раньше не вспомнить про эти тоннели! А Морган проклинал про себя Рассел – завела моду лезть поперёк батьки в пекло! Вот так звёздочки на погоны зарабатывают. В одного! Никому ничего не сказав! А вот если там её вампир за жопу укусит, виноват будет, ясное дело, Кейс Морган. И директор КСС для него пилюлей не пожалеет.
Молча вышли на главную улицу, рассредоточились, осматривая здания. Морган упорно шёл вперёд, его вело интуитивное чувство, не далёкий таинственный призыв, который слышала Рассел, а просто чуйка – там, туда надо. И когда рация шерифа загундосила насморочным голосом сержанта Вёрта, Морган чертыхнулся про себя – и так потеряли много времени.
Но пришлось вернуться. В подвале одного из зданий нашли десятка с два гробов, старых, полусгнивших, и почти новых, дорогих, блестевших полировкой. Они стояли ровными рядами, и Моргану невольно вспомнились казармы полицейской академии.
— Открывали? – поинтересовался он.
— Нет, — ответил сержант, — но мне думается, это их спальня.
— Щас разбудим.
Морган без труда приподнял крышку ближайшего к нему гроба. Он светил себе под ноги, поэтому черты лица спящей молодой девушки проступали перед ним как бы фрагментально: мягкая чёлка, каре чёрных волос, длинные стрелки ресниц, оттеняющие мраморную белизну лица, слегка вздёрнутый носик, атласные ленточки губ… Она открыла глаза и такая нездешняя ненависть была в них, что холодная дрожь змейкой пробежала по спине Моргана. Он рывком захлопнул крышку, выпрямился, стараясь не показывать своей нервозности.