Перед боковым зрением доктора маячил серый силуэт её служебной формы, и это мешало ему собраться с мыслями.
- Джордан, сядь, - попросил он, откладывая на стол последний лист.
Рассел перехватила напряжённый взгляд серо-голубых глаз этого немолодого, опытного врача и всё поняла.
- Сколько… - голос её пресёкся, она помолчала мгновение, силясь унять дрожь в теле, - сколько мне осталось?
Уинстон Саади не колебался с ответом. Свою пациентку – сильную, цельную, бескомпромиссную натуру - он достаточно изучил за эти несколько месяцев. К таким, как она, судьба почему-то особенно безжалостна. И таких нельзя обманывать. Поэтому Саади ответил:
- Нисколько.
Рассел кивнула. Она ждала этого ответа, и была готова к нему. И всё-таки внутри сжалось, оцарапало колючим холодом Она судорожно сглотнула, посмотрела в окно. С тополей, растущих под окнами клиники, облетали листья. Рассел глубоко вздохнула, не давая себе сорваться на крик, и тихо сказала:
- Мне справка нужна, док. Что я была у вас. На работу.
Уинстон Саади поднял голову, посмотрел на неё, не в силах скрыть удивление. Он ещё летом советовал ей оставить работу, перейти на домашний режим, а ещё лучше, поехать к морю. А она осталась работать в КСС, и сегодняшний приговор прозвучал для неё в обычный будний день. Размышляя над непостижимой силой духа человеческого, над тем, что являло ценность в жизни этой девушки, доктор молча достал чистый бланк, вписал в него её фамилию и имя и поставил свою подпись.
- Спасибо, - Рассел взяла справку, - может быть, ещё увидимся… До свидания.
На работу она приехала в самый разгар обеденного перерыва и, подходя к своему кабинету, нос к носу столкнулась с Линдой Хенриксон. Поправляя растрёпанные волосы и застёгивая молнию комбинезона. королева красоты четвёртого отдела произнесла:
- Добрый день, агент Рассел, - и обычной церемонной походочкой проплыла мимо.
Рассел кивнула ей, по инерции, а не из вежливости, толкнула дверь и вошла в кабинет. Морган торопливо напяливал на себя комбинезон и никак не среагировал на её снисходительное приветствие. Рассел опустилась в своё кресло и небрежно поинтересовалась:
- Чем это ты тут занимался?
Морган застегнул молнию, поправил воротничок и, оглядев напарницу прищуренными карими глазами, невозмутимо осведомился:
- Ты будешь меня за это ругать?
Его спокойно-насмешливый тон взбесил Рассел, но она сдержалась и холодно спросила:
- Нам новое задание не дали?
- Хотели дать, - Морган налил воды в стакан и залпом выпил.
«Пить захотел, бедняжечка, после трудов праведных!» - ядовито отметила про себя Рассел.
- Но, - Морган поставил стакан на стол, - поскольку к делу надо было приступать немедленно, а ты в клинику пошла, Барри решил не портить нам выходные.
«Поинтересуется моими делами или нет?» - тоскливо подумала она.
- Что доктор сказал? – спросил напарник.
«Надо же, вспомнил!»
- Ну, что… Что говорится в таких случаях? – она с показным безразличием пожала плечами. - Побольше витаминов и свежего воздуха, поменьше стрессов.
- Угу, - согласно кивнул Морган, - и поменьше стрессов.
С трудом подавив желание врезать напарнику в довольную морду, Рассел подошла к окну, открыла форточку и закурила.
Остаток дня прошёл в праздном безделье. Морган пребывал в своей маленькой нирване, задрав ноги на стол, грызя семечки и выпучив глаза в одну точку. А Рассел сидела, опустив голову на стиснутые руки, и мрачно думала: «Он сказал: «Нисколько». А нисколько – это сколько? Это нисколько. Нисколько – это нисколько».
День закончился. Рассел вернулась домой и обессиленно опустилась на банкетку в прихожей, смотрела в никуда невидящими глазами. Потом со вздохом поднялась, прошла в кухню, достала из холодильника молоко, налила в кружку, выпила, не чувствуя вкуса.
В кухне исправно работал кондиционер, но Рассел открыла зачем-то окно, впустив в помещение холодный октябрьский ветер, и долго стояла, вдыхая полной грудью свежий воздух. Перед смертью не надышишься.
Она вздохнула, закрыла окно, прошла в комнату. Вяло подумала: «Не позвонить ли Мерседес?» Подошла к аквариуму, в котором плавали две золотые рыбки. Рыбок подарил ей Морган в день выписки из больницы, летом, после того дела о вампирах. Морган. Рассел поморщилась. Что-то для напарника она думает о нём излишне часто.
Она достала баночку с кормом, насыпала в воду. Рыбки подплыли, принялись жадно есть, отталкивая друг друга. «И характер у них Морганов, - подумала Рассел, - вот дура, чего я страдаю? Жить надо, жить! Радоваться каждой минуте, пока ещё возможно!»
Она прошла к шкафу, решительно открыла дверцу, достала узкие, чёрные, блестящие брюки и короткую красную кружевную кофточку. Вообще, не любила она красный цвет, но эта кофточка настолько ей шла, что Мерседес, бывшая с нею в тот день на шопинге, уболтала, уговорила купить. И кофточка уж года два, как висела в шкафу. Как купила, так и не надела ни разу. На «Каллисто» повода не было, а после «Каллисто»… тоже повода не было. А теперь вот появился.
Рассел оделась, подошла к зеркалу, вытащила из волос резинку, и светлые пряди мягкой волной легли на плечи. «Как Морган сказал? Сзади приподнять, а с боков оставить? Ничего! Я вам ещё покажу!»