- Никто меня там не трахал! – возразила Рассел. – Я жила одна, и зарабатывала хорошо, через два года купила квартиру. А потом я там, по работе, когда поехала в другой штат, случайно встретила парня, с которым мы вместе в приюте воспитывались. Это был красивый, задиристый мальчик, хулиган; я удивилась, что он выбрал себе профессию служителя закона.
- А мусора все такие, - согласно кивнул Макаров, - бандюган на бандюгане. А чё? Жить с киллером, а потом пойти служить в ментовку! Красавица!
- Спасибо, - отозвалась Рассел, не поняв иронии, - мы быстро подружились, - продолжала она, - у нас оказалось много общих интересов, возникла взаимная симпатия, и, как совершенно логическое завершение, мы стали жить вместе.
К нему не было такой первобытной тяги, как к Ли Хо, когда весь мир сузился до него и всего, что с ним связано. Была простая привязанность к человеку. Нам просто было хорошо вдвоём.
Жили мы дружно. Работали, выходные проводили вместе, ездили за город, в отпуск выбирались к морю. Я думала доработать год и уйти из полиции. Хотела родить ребёнка. Шерманн тоже хотел уйти из полиции, вообще уехать из Америки куда-нибудь к океану, купить свой дом. Он работал, как сумасшедший, часто не ночевал дома последние полгода. Я просила его не загонять себя, ведь денег нам хватало, но он был просто одержим этой идеей купить дом у океана, растить детей в своём доме.
И всё рухнуло в один день, когда я узнала, что мы накрыли крупный наркосиндикат и среди членов мафии был он, мой Шерманн, который всё это время вёл двойную игру, работал в полиции в отделе по борьбе с наркобизнесом и контролировал доставку наркотиков по штату. Он погиб в перестрелке... - Рассел сделала паузу и сказала сдавленно: - Налей. Мне трудно рассказывать.
Макаров налил ей водки, она выпила, вместо закуски глубоко затянулась, выпустила струйку дыма и продолжала:
- Но он успел оставить сообщение, в котором сдавал все карты и подтверждал мою невиновность. Подозрение бы в первую очередь на меня пало, кто бы мне поверил , что я ничего не знаю? Шерманн успел отмазать меня перед смертью. А на работе только и было – шур-шур-шур за моей спиной. Не каждому выпадет так обосраться – работать в отделе по борьбе с наркобизнесом и жить с наркодиллером. Я осталась одна. Ничего меня больше не держало на этой проклятой Земле. И я заключила контракт с «Каллисто» на пять лет. А прослужила восемь.
Рассел перевернулась на живот, дотянулась до пепельницы и затушила в ней окурок сигареты. Макаров погладил её по спине, коснулся длинного тонкого шрама на боку, потом другого, под левой лопаткой, где были вытатуированы две четырёхгранные звезды с узкими лучами. Одна была нарисована как бы позади второй, левее, выступая гранями.
- Эмблема легендарной «Каллисто», - Макаров провёл пальцем по татуировке, - кто так сильно изранил тебя, Джо? Мелких шрамов не счесть.
Она пожала плечами, ответила невозмутимо:
- Враги. Это честные раны, полученные в честном бою. И нечестные раны, полученные в плену.
- Тебя пытали? – невольно вырвалось у него.
- Особенно нет, просто били… И поскольку я женщина, трахали во все места… Сигареты об меня тушили…
- Как же ты спаслась? – тихо спросил Макаров.
- Да простое везение. Это было на Деметре, в джунглях. Маленький домик – штаб боевиков. Восемь пьяных и обдолбанных уродов. Натешились со мной, догнались кайфом и уснули. Меня оставили на столе связанную. А кровь скользкая, она мне помогла, как смазка сработала. Они мне руки порезали, развлекались так, а кровь-то скользкая, я ремнями была связана, и смогла вытащить руку. Потом взяла бластер и постреляла их всех – каждому в колено. Очень хотела по яйцам, но тогда они бы быстро сдохли от потери крови, а дарить им лёгкую смерть я не хотела. Убежать они с простреленными коленными чашечками не могли. Я закрыла домик и подожгла. И не ушла, пока он не сгорел. Сидела рядом и слушала. Курила и слушала до конца.
Рассел замолчала и уставилась на узор напольной плитки. Макаров взял сигарету и закурил. Потрясённый её рассказом, он молчал и ни о чём не спрашивал. Она сама заговорила.
- И на «Каллисто» я была одна всё время службы.
- Почему? – нерешительно спросил Сергей.
- Потому что друзей не трахают! – объяснила Рассел. – Мы же там все товарищи были, братья.
- Да ещё как трахают! – заверил её Макаров.
- Тебе виднее. Только есть разница, мы трахаем, или нас трахают, - философски заметила она, наливая водку в стопки. Они выпили, закусили.
- Если ты считаешь, что я тебя дискри….ними…минирую, - сказал Сергей, - то давай тогда ты будешь сверху.
- Давай, - согласилась Рассел, съела кусочек сала, пожевала пёрышко лука и продолжала:
- Сигурни Трой, моя напарница, тоже разделяла твою точку зрения. И на «Каллисто» спала, с кем хотела, а в увольнительные вообще пускалась во все тяжкие. А я не могла. Один раз только было, уступила перед боем одному солдату. Такая тоска меня тогда грызла, пригрелась возле него. А он так счастлив был, не мог оторваться от меня, целовал до рассвета. Потом сказал: «Ты мне на удачу, Джо. Теперь я знаю, со мной ничего не случится». И через два часа лазерный луч снайпера разнёс на мелкие кусочки его голову. В клочья. Как арбуз. Я видела. И больше я ни с кем не могла.
- Понимаю, - согласно кивнул Макаров, - я бы тоже не смог.
- На «Каллисто» интересно было, - улыбнулась Рассел, вспоминая, - жизнь ничего не стоила. Смерть в лицо. Риск и кровь. Мужество и предательство. Всегда на пределе возможностей. Мне нечего было терять и нечего было жалеть. Так и служила.
А этой зимой отправили нас в жопу, в космос. И оказались мы в полной жопе. Все погибли, и Сигурни тоже. Я осталась, и капитан наш, Винсент Бёрк. Вот с ним у меня всё и было. На волоске были от смерти, потянуло друг к другу. Потом домой вернулись, и я дала в морду начальнику «Каллисто», Сэмюелу Дэрроку. Меня и попёрли оттуда в КСС. Там и служу. Надо же где-то работать.
- А капитан что? – спросил Сергей.
- А капитан умер. И я скоро. Мы же из жопы той вирус инопланетный притащили.
- Пей водку! – Макаров взял бутылку и разлил по стопкам. – И никакой вирус тебя не возьмёт! Люди потому и болеют, что трезвенники! Печень не тренируют, иммунитета нет! И кровь нормально не очищается! И все болячки липнут! А у нас организм стерильный, спиртом чистим! – вынеся это авторитетное медицинское заявление, он протянул ей стопку.
Рассел чокнулась с ним и выпила, не закусывая. Макаров в солидарность вместо закуски докурил сигарету.
- А Морган, - обиженно сообщила Рассел, - ещё и пальцы гнёт! Постоянно ехидничает надо мной, издевается, смеётся! И не обращает на меня никакого внимания! Постой, - с пьяным недоумением заметила она, - а причём тут Морган?
- Причём тут Морган, Джо? – согласился Макаров. – Когда такой красавчик перед тобой! А ты о Моргане каком-то!
- Ты лучший! – уверила его Рассел, но в её состоянии это прозвучало, как «лушший».
- Дай поцалую! – Макаров притянул её к себе и смачно поцеловал в губы. – Наливай!
У них оставалось ещё полбутылки и полночи.