— Не смей даже вновь твердить, что всё произошло из-за тебя, Вита. Нет. Ты не виновата, что родилась оборотнем. Не виновата, что эти треклятые охотники объявили против вас войну. Не виновата в смерти своих родителей или мести Луциана. На его месте я поступил бы также.
И вдруг тихо выругался, проводя ладонью по лицу, словно пытаясь сбросить навалившуюся усталость. Мотнул головой, крепко сжимая челюсть, бросил очередной взгляд за окно и снова сосредоточил всё внимание на мне.
— Не ты приказала истребить мою семью. Даже будь тебе на них плевать, ты бы не побежала их спасать. Я видел, как ты метнулась к дому, чуть ли не на ходу выпрыгнув из машины. Видел и всё остальное. Так не поступают, когда одолевает безразличие.
Отчего-то дышать стало тяжело, а грудь сдавило невидимой рукой. И это я…
Альфа. Наследница главы стаи. Та, с чьим мнением считаются. Та, кого боятся многие волки.
И сейчас я словно маленькая девчонка, чуть ли не дрожу перед…человеком, и чувствую…скованность. Узнай кто — засмеют или просто не поверят.
— И ты готов лишиться привычной жизни…ради меня? — тихо спросила, не смело поднимая взгляд на зелёные глаза. — Что скажешь Еве, решив бросить её? Ведь знаешь же, что она не должна знать правду, а век её в разы станет меньше твоего.
— Я подготовлю сестру, передам бизнес в её руки. Она не будет ни в чём нуждаться, да и смогу тайно следить за ней, помогать до конца её дней. У неё должна быть своя жизнь, а у меня своя…
— Просто подумай ещё пару дней. Осознай, — словно начала увиливать, уговаривать…причём не знала, о чём именно и зачем.
Лаврентьев резко остановился, не дойдя до меня жалкий метр. Криво усмехнулся, чуть склоняя голову на бок, а я боролась с собой, ведь желание отвести взгляд было слишком велико.
— Что же это? Теперь решила отговорить меня? — прозвучало со злостью и…обвинением.
Тяжело вздохнув, мотнула головой, выпаливая следующие слова раньше, чем подумала.
— Это должен быть твой личный осознанный выбор, Дамиан. Не хочу, чтобы спустя лет сто ты корил и обвинял меня в этом выборе! — повысила голос, потирая раздражённо шею. — Я не смогу обратить процесс вспять.
— Скажи, ты любишь меня? — прозвучало ровно и в тоже время требовательно.
Замерла, рассматривая мужчину широко распахнутыми глазами.
Мы никогда не изъяснялись в своих чувствах, я просто понимала, что нашла истинного и уже не смогу чувствовать нечто подобное к другому мужчине, поэтому сейчас немного застопорилась, ещё и взгляд этот Лаврентьева…
Только молчала так долго, что мужчина словно сам сделал для себя выводы. Вновь тихо выругался, резко отворачиваясь, а я вдруг ощутила боль в сердце. Хватило одного мига понять, что не могу его потерять. Ведь когда-то готова была умолять вступить в мой мир, а сейчас настаиваю…передумать.
«Глупая! Ты ведь не сможешь без него», — всё воспротивилось во мне.
Бросилась вперёд, огибая Дамиана и оказываясь перед ним. Аккуратно положила ладони на сцепленные челюсти, явно в диком напряжении…
— Мои чувства сильнее твоих, Лаврентьев, — мягко начала, ощущая, как на бёдра ложатся горячие руки, сжимая в каком-то отчаянии. — Когда ты станешь оборотнем, то поймёшь и уже никогда не сможешь отпустить меня.
— Я и так не собирался тебя отпускать, — уверенно выпалил, дёргая на себя, практически впечатывая в своё тело. — Ты — моя, Вита. Точка.
Не помню, кто первый из нас дёрнулся вперёд, но вот мы уже горячо целуемся, словно это наш последний раз, но нет. После пережитого и стольких слов, я более не в силах отпустить человека. Того, от кого хотела избавиться. Того, кого в итоге полюбила раз и навсегда.
***
— Вы точно родные? — скептически спросила Ева, косясь на Луциана и делая машинально шаг ближе ко мне.
Прошло две недели, как чета Лаврентьевых обитает в нашей стае. Мы успели с Дамианом обсудить наши взаимоотношения и дальнейшую жизнь, решили, что как только проблема с охотниками разрешится, можно будет задуматься и об обращении моего истинного в оборотня. Братец свой очередной протест не высказывал и словно смерился с неизбежным. Впрочем, Луциан вёл себя крайне странно, по крайне мере по отношению к Еве.
О какой-то симпатии речи не шло, скорее обычное любопытство. Лаврентьева порою вызывала у Альфы недоумение, ведь столь детскую непосредственность он вряд ли хоть раз в жизни встречал. Более того Ева не боялась самого сильного из нас, и частенько так и пыталась укольнуть Луциана, вывести на эмоции. Опасно, но девочка словно не чувствовала угрозы, что тоже странно.
И вот сейчас, пока я переписывалась с Николасом и просила его помочь с оборотом Дамиана, Ева успела в очередной раз довести глупыми вопросами Луциана до тихой ярости. Брат на девочку не бросался в желании придушить, но награждал ледяными взглядами, наполненные тихой яростью. Благо Лаврентьева из-за своей наивности и юного возраста не могла прочесть посыл взглядов, но на интуитивном уровне искала защиты во мне.
— К чему такой вопрос? — легко спросила, мягко улыбаясь, на миг отрываясь от телефона и смотря на брата в паре метрах от нас.
Альфа лишь гордо задрал подбородок, резко развернулся и ушёл в сторону кабинета.
— Ты полна жизни, эмоций, а ещё у тебя очень приятная и располагающая улыбка. А твой брат словно лишён чувств. Чурбан какой-то, или зазнавшийся аристократ, — спокойно рассуждала вслух, вызывая у меня тихий смех.
Уверена, оборотень всё слышал, ведь громко хлопнул дверью кабинета только после слов Евы. И всё равно такая импульсивность брата настораживала, ведь он всегда сохранял маску хладнокровия, и какая-то человеческая девчонка не могла его вывести из себя.
«Странно…».
— Вы с Дамианом тоже отличаетесь, хотя родные, — улыбнулась, разворачиваясь и выходя на улицу.
— Тоже верно, — донеслось из-за спины задумчивое, а затем Ева догнала меня, следуя рядом.
Мы прогуливались вдоль улочек посёлка, разговаривая о мечтах Евы, её планах на жизнь. И с каждым разом всё больше поражалась её жизнелюбию, открытости этому миру и воистину грандиозным планам. Сестра Лаврентьева отличалась от всех мне знакомых, в нашем мире ей действительно не было места, и это даже расстраивало.
Я долгое время «держала лицо», пыталась быть подобной брату, проявляла жестокость чрезмерно много, и пусть с появлением истинного начала меняться, но по-настоящему смягчиться и показать мне изнанку жизни помогла именно Ева. Ведь даже забыла, какого это: просто жить и наслаждаться каждой секундой. Поэтому и сейчас настойчиво гнала от себя мысль о том, что лет через пятнадцать-двадцать, придётся покинуть Лаврентьеву младшую.
— Если честно, удивлена, что ты встречаешься с моим братом, — задумчиво протянула девочка, разглядывая меня более детально.
— Почему? — искренне изумилась, даже резко останавливаясь.
— Я видела пару девушек, крутящихся вокруг Дамиана, но умом они не блистали, хотя была одна, та ещё стерва, хваткая, перед Дамианом всё строила из себя одуванчика, а стоило нам остаться с ней наедине, то сразу включала игнорирование и смотрела на меня, как на пустое место. А ты другая. Умная, дружелюбная, да и красивее всех девушек, что я когда-либо видела. А ещё сразу видно, что ты действительно любишь Дамиана, и уж явно не его деньги.
Конечно, лестно было услышать такую похвалу в свой адрес, но также это повеселило, отчего я ярко разулыбалась, издав короткий смешок.
— Как ты и сама уже заметила, денег в моей семье в избытке, так что для меня это не главный показатель в человеке, — мягко пояснила. — А с твоим братом…это больше, чем любовь. Хотя сознаюсь, в начале нашего знакомства, я избегала любых встреч с Дамианом.
— Серьёзно?! — громко воскликнула Ева, привлекая к нам внимание охраны.
Пришлось вкратце рассказать нашу историю с Лаврентьевым его сестре, но лишь то, что ей можно было знать. Девочка действительно удивлялась и под конец смеялась над своим братом, ведь нашлась хоть одна женщина, сумевшая противостоять его обаянию. Мы успели прогуляться по посёлку и вернуться в дом, когда нас в холле встретил Арсений.