Он чётко помнил себя в Башне после допроса Найры. Чтобы получить признание в убийстве, пришлось напоить её соком щипры. Это лишало человека воли, он начинал верить во всё, что ему говорили. Мог даже признать, что убил, расчленил и съел собственную матушку. Хадар не любил использовать щипру, это было грубо и примитивно. Ему нравилось, когда преступник признавался в содеянном по своей воле. Но в случае с Найрой всё было иначе. Во-первых, она не убивала Магду; во-вторых, ВХЭ приказал получить признание быстро.
Вернувшись к свой кабинет, Хадар сел в кресло, закурил и пытался избавиться от недовольства собой и миром в целом.
— Я топор палача, — сказал он, тщательно проговаривая каждое слово. — Топор не спрашивает, на чью шею опустится, для него все шеи одинаковы.
Обычно такой тренинг помогал, но не сегодня.
Виной тому были слова начальника Рудника. С тех пор, как в провонявшей кровью и мочой пыточной Илий проклял его, Хадара не покидала тревога. Он старался заглушить её всеми возможными способами, но ничего не работало.
Ему показалось, будто левого плеча коснулась чья-то рука. Хадар резко обернулся, но увидел только стену с висящей на ней картой Азара. Острова были раскиданы по Реке в порядке, напоминающем череп. Элсар — рот, Сухири и остров серой Хмари — глаза; если соединить воображаемыми линями Лес, Болота, Рудник и Большие Кочки, получались перекрещенные под черепом кости. Грамотная карта, концептуальная.
Хадар в задумчивости перевёл взгляд на звонок для вызова писаря. Может, приказать ему принести дела заключённых? Вдруг среди них найдётся тот, кого можно отпустить? Хадар усмехнулся: это была игра с судьбой в поддавки. Отправить на казнь столько людей и пытаться обойти проклятие спасением одной?
Но, а вдруг сработает?
Он протянул руку, дёрнул за шнурок. Закурил новую папиросу. И опять мерзкое ощущение присутствия за спиной кого-то ещё. Настолько реальное, что казалось, сейчас этот кто-то ударит кремнем о кресало и даст Хадару прикурить.
Старший агент повёл плечами, скидывая невидимую руку, и снова дёрнул за шнурок. Странно, что никто спешит на вызов. Непривычно. Не случилось ли у них там чего? Он решил проверить.
Встав из кресла, вышел из кабинета. В Башне царила тишина, какая бывает только в морге. Единственным звуком были шаги Хадара. Он прошёл весь коридор своего яруса, спустился на тот, где держали Найру. Первое, что он увидел, был цеплюч — длинные гибкие стебли ползали по полу и стенам, словно змеи. Хадар машинально потянулся к лежащему в кармане бутыльку с выводилом, хоть и понимал, что для такого нашествия цеплюча капли выводила будут, что слону дробина. Тут требовался бак на две тонны и пожарный шланг. Неожиданно из-за угла вышла Найра. Она была увита цеплючом, словно лесная дева лианами, стебли сопровождали её, ползая впереди и сзади. Свита.
Увидев Хадара, девушка остановилась. Цеплюч тут же поднялся над полом и принял боевую стойку, готовый в любой момент броситься на Старшего агента.
А дальше началось самое неприятное…
…
В дверь спальни робко постучали.
— Господин Хадар, вы отдыхаете? — спросил голос поварихи.
— Жди, — приказал Хадар и натянул штаны.
Какая-никакая, а всё же баба. Не годится ей видеть господина бесштанным.
— Заходи, Марта, — разрешил он.
Дверь осторожно открыли, в комнату, словно перегруженная баржа, вплыла мощная фигура поварихи. Следом вошёл дворник. Любопытно, что это ещё за делегация?
Хадар присел на край стола, спросил:
— Что случилось?
Марта так и осталась стоять у двери, а дворник сделал пару шагов к Хадару. Оба выглядели смущёнными.
— Ваше вашество, мы с Мартой хотим отпроситься домой, — забубнил дворник, комкая в руках вязаную шапку.
— Домой? — переспросил Хадар, с трудом припоминая, что, кажется, они приехали в Элсар из Сухири.
Но это было много лет назад, и с тех пор ни у одного, ни у другой ни разу не возникало желание вернуться на землю предков.
— Да, — ответил дворник, пряча глаза. — Мы уже немолоды, сюда приезжали на заработки. Теперь хочется обратно.
Марта кивала в поддержку его слов, так что её толстые щёки ходили ходуном.
— Хм, неожиданно, — только и сказал Хадар.
Дворник вздохнул.
— Ну, если очень хочется, как я могу вас удерживать? — произнёс Хадар. — Только, как же вы собираетесь отбыть? Дни Вила закончились, воды сошлись.
Повариха покраснела и упёрлась взглядом в пол, так, словно хотела просверлить в нём дыру.
— Мы, ваше вашество, пока в Элсаре поживём, — снова забубнил дворник. — Я до следующих дней Вила ещё поработаю у вас. А Марта прямо сейчас уйдёт.
Хадар поскрёб подбородок, отметил, что не мешало бы побриться.
— Что-то я вас, ребята, не понимаю, — сказал он. — Вы как будто удираете от меня.
Марта прожгла взглядом в полу дыру метров на пять в глубину.
— Рассказывайте, что случилось, — строго сказал Старший агент.
Дворник покосился через плечо на Марту, смущённо ответил:
— Ничего. Мы просто старые и больные. Отпустите нас.
Хадар прошёл мимо дворника, остановился напротив Марты. Она задрожала, не решаясь поднять на него глаза. Старший агент кивнул своим мыслям, резко сказал:
— Хорошо, я отпускаю вас. Расчёт получишь позже.
— Спасибо! — радостно воскликнула Марта.
Не дожидаясь разрешения, она с неожиданной для своей комплекции резвостью выскочила за дверь.
— Я ещё останусь у вас работать, ваше вашество, — смущённо произнёс дворник. — Потом, как дни Вила наступят, уйду.
Хадар окинул его взглядом, хотел ещё раз спросить, в чём настоящая причина, но решил, что узнает об этом у другого слуги.
— Иди, — сказал он. — И скажи Монку, чтобы зашёл. Да пусть поторапливается.
Ссутулившись и скомкав шапку, дворник вышел.
Хадар подошёл к окну, подставил лицо врывающемуся в комнату ветру. Хорошо было просто стоять и дышать, хотя грудь по-прежнему сдавливало, а на левом плече сидело проклятие.
Услышав, как раздвинулись за спиной двери, Старший агент повернулся. Монк закрыл за собой двери, пробежал по комнате вороватыми наглыми глазами.
— Почему увольняется Марта? — без обиняков спросил Хадар.
Монк смутился.
— Так она того, покойников боится… Говорит, сама обмывала, а теперь еду для него готовить, — он осёкся и поправился: — В смысле, для вас.
Хадар усмехнулся, невольно потёр грудь в том месте, где кинжал вошёл глубже всего.
— И что, долго я был мёртвым? — спросил он.
Монк пожал плечами, затем, помедлив, ответил:
— Где-то с полдня. Потом Великий Хранитель приказал господину Колдуну вас оживить, и тот оживил.
— А ты, значит, покойников не боишься?
— Чё вас бояться? — фыркнул Монк, но, тут же, залился краской и добавил: — Да и живой вы теперь.
Хадар улыбнулся, подошёл к висящему на спинке кровати френчу, достал из кармана мешочек с «серыми», кинул слуге. Тот поймал на лету, словно пёс мясную кость, взвесил на ладони и с удивлённой радостью взглянул на хозяина.
— Отдай Марте, — сказал Старший агент. — Не хочу больше пугать её своим видом.
Увидев, как померкла радость на лице мальчишки, Хадар усмехнулся и добавил:
— Да не вздумай украсть хоть камень. Проверю.
Знал, что всё равно украдёт, натура такая, но что ж тут поделаешь, если окружают ворьё и предатели?
— Хорошо, — кротко улыбнулся Монк, изображая пай-мальчика. Быстро убрал мешочек с камнями в карман.
— Значит, говоришь, Колдун меня оживил, — произнёс Хадар.
Слуга энергично кивнул и отчеканил:
— Он ждал вашего пробуждения, но потом пошёл погулять по городу. Сказал, ещё зайдёт.
На левом плече зашевелились. Хадар раздражённо щёлкнул по плечу пальцами, сгоняя проклятие. Перехватил удивлённый взгляд Монка. Ещё чего доброго начнут говорить, что Старший агент после смерти с ума навернулся.
— Песок, — пояснил Хадар.
— Да, — с готовностью подтвердил слуга и тоже стряхнул со своего плеча несуществующую соринку.