Глава 8. Мира и Бренн
Вокруг была вода. Казалось, во всём мире ничего кроме неё не осталось: вода заливала глаза, уши, саднила в носу и в горле, от холода немели руки и ноги. Мире казалось, что она стала медузой, которую Река несёт всё дальше и дальше. Она бездумно двигалась по волнам, даже не пытаясь угадать, что ждёт впереди. С того мгновения, когда Бренн бросился с ножом на Хадара, а затем стал зверски убивать стражей, Мира словно отключилась от происходящего. Её бедный разум не мог принять правду, проще было заблокировать его и бездумно скользить взглядом по «картинкам», которые проплывали мимо: нависшее над рекой небо свинцового цвета, огромный, провалившийся Купол какого-то города, обросшие лианами полуразрушенные дома. Мира не могла заставить себя посмотреть лишь на того, кто всё это время держал её на руках и не давал захлебнуться в Реке. При взгляде на него Миру охватывал дремучий ужас, какого она не испытывала ни разу в жизни — даже на турнире, когда её преследовали сначала Зверь, а потом Алекса; даже когда она вступила в противоборство с Астафьей. Да, было очень страшно, но Мира могла соображать, прикидывать варианты, искать выход. Сейчас ужас парализовал не только её движения, но и мысли.
По-прежнему держа Миру на руках, Бренн по грудь в воде направился между домами. Впервые за всё время пути Мира решилась на него украдкой взглянуть: к ней была повёрнута менее повреждённая часть лица кукра. Те не менее, прямо перед Мирой раскачивалось при ходьбе оторванное ухо, висевшее только на мочке. Миру замутило, она торопливо отвернулась, стараясь глядеть куда угодно, лишь бы не на Бренна.
Она прекрасно помнила недолюдей в подземелье, их неживые глаза, рваные, дёрганые движения.
«Это не тот Бренн, которого я знала прежде, — мысленно сказал она себе. — Нужно принять это и видеть в нём не того, кто готов был ради моего спасения раздавить орех и отправиться в неизвестность. Тот Бренн умер, его больше нет».
Она сглотнула подкативший к горлу комок слёз и вновь заставила себя посмотреть на кукра. Его оторванное ухо, остекленевшие, ничего не выражающие глаза. Мира через силу вглядывалась в некогда милые черты, изучала кукра, как лаборант изучает в микроскоп смертоносную бактерию. Постепенно к ней стала возвращаться способность мыслить, анализировать.
Вспомнился подслушанный в подземелье разговор Хадара и Окато:
«— Мы продвинулись в исследованиях феномена кукров, — говорил врачеватель. — Постепенно нам удаётся создавать таких, кто не зависит от магии. В частности мы смогли отказаться от магических ошейников, приводящих кукров в действие. Те, что перед вами, настроены на голос, достаточно приказа.
— Голос конкретного человека? — уточнил Хадар.
— Конечно. Нам не нужно, чтобы приказы раздавали все подряд.
— Но, согласитесь, это имеет большой минус. Генерала могут убить, и вся эта… э-э, армия станет бесполезна.
— Право отдавать приказы предоставлено не одному человеку».
Значит, врачеватель приказал кукру напасть на них в лодке. Странно, ведь Хадар и Окато были партнёрами. Может, в «программе» кукра произошёл сбой, и он набросился на Старшего агента без приказа?
«А как же я? — подумала Мира. — Окато приказал меня похитить? И куда кукр сейчас направляется? Что это за город? Сухири или какой другой?»
Она приподняла голову и огляделась по сторонам: город выглядел совершенно мёртвым или покинутым, в воздухе висел густой запах гнили.
Нигде не задерживаясь, кукр направился к одному из домов. Тот находился на возвышении и был разрушен меньше остальных. На стенах местами сохранилась грязно-белая штукатурка; подняв голову, Мира увидела тёмно-красную черепичную крышу.
«Почему сюда? — заметались в голове мысли. — Кто его здесь ждёт?»
Она напряжённо прислушивалась к тишине, но, кроме шагов кукра, её ничего не нарушало.
Кукр вошёл в большой холл. Внутри оказалось сухо, наверх вела полуразвалившаяся лестница, ступени во многих местах провалились, в потолке зияли дыры и гудел ветер, под ногами хрустел мусор. Постояв будто в нерешительности посреди холла, кукр опустил Миру на пол. Она сжалась, подтянула колени к груди и обхватила их руками. Мокрое холодное платье прилипло к телу, от страха била дрожь.
«Что он со мной сделает? Для чего это всё?» — думала Мира.
Она выхватила взглядом лежащий на полу большой камень, выпавший из кладки стены. Заставить его ударить кукра по голове? Однако сейчас же вспомнилось, как он с легкостью отбил огромный сундук. Что если опять не получится, ещё и кукр разозлится? Сейчас он хотя бы боли ей не причиняет. Нет, сперва надо выяснить, что они здесь делают. Чего или кого ждут?
Кукр молча опустился на пол напротив Миры и, сложив руки на коленях, устремил на неё потерянный взгляд. Он как будто пытался что-то вспомнить. На лице, с правой половины которого кожа свисала, будто оборванные листки бумаги, не сходило растерянное и какое-то изумлённое выражение.
Мира набрала побольше воздуха в грудь и через силу спросила:
— Бренн, куда мы попали? Для чего мы здесь?
В его глазах мелькнуло смятение. Он огляделся по сторонам, как будто только сейчас заметил, куда пришёл.
— Разве ты больше не живёшь здесь? — спросил кукр.
Миру точно электрическим током прошило: у этого чудовища остался голос Бренна. Как не замечать этого? Как отречься от воспоминаний, когда они врываются в уши звуками голоса — такого родного и знакомого!
— Живу? Здесь? — едва слышно повторила Мира.
И вдруг поняла: белый дом под тёмно-красной крышей. Дом Кровавого господина. Бренн, вернее тот, в кого он превратился, думает, что они до сих пор в Элсаре. Он принёс Миру сюда, думая, что это дом Хадара, где она жила.
«Что же ты такое?» — подумала она, с мукой вглядываясь в его лицо.
Как много осталось в этом существе от её прежнего, милого Бренна? Что происходит в его голове?
— Что ты помнишь, Бренн? — спросила Мира.
— Я? — словно разбуженный ребёнок, он вновь осмотрел комнату, перевёл глаза на Миру и, его изуродованное лицо осветилось тихой улыбкой: — Помню, что спешил к тебе.
У неё кольнуло в груди. Судорожно сжав пальцы, Мира робко спросила:
— Мы кого-то ждём? Сюда должен кто-то прийти?
Он покачала головой:
— Не знаю. Может, Хадар.
— Хадар, — эхом повторила Мира.
В тот же миг снаружи раздался скрип уключин, и до неё долетел приглушённый расстоянием голос Старшего агента:
— Как ты с нами оказался? Да ещё в таком необычном прикиде.
— Праматерь приказала, — ответил голос Гая. — Как обычно, толком ничего не объяснила, только сказала: бди.
Мира почувствовала, как сердце сделало отчаянный рывок.
«Гай!» — хотела выкрикнуть она, но кукр молниеносно закрыл ей рот ладонью и прижал к полу с такой силой, что Мира не могла пошевелиться. Казалось, её придавила гранитная плита.
Скрип уключин удалялся, и Мире казалось, что вместе с ним стонет её сердце. По щекам потекли горячие слёзы.
Внезапно кукр перевернул её на живот и придавил коленом. Она уткнулась носом в засыпанный колючей крошкой пол. Рядом раздался треск ткани.
— Что ты делаешь?! — всхлипнула Мира.
Но и так уже поняла, что он хочет связать её и отправиться в погоню за Хадаром и Гаем.
«Он убьёт их!» — пронзила её простая и беспощадная в своей ясности мысль.
— Нет, Бренн! Подожди! Прошу тебя! Умоляю! Пожалуйста, будь со мной!
Его колено стало не так сильно прижимать её к полу. Некоторое время они слушали, как затихает скрип уключин, и тишина окутывает всё вокруг душным ватником.
Мира прикусила губу, почувствовала во рту вкус крови. Радость от того, что только что спасла жизнь Гаю, смешалась с отчаянием: они уплыли! Опять она наедине с этим зверем, полностью в его власти. Кукр отпустил её. Встал. Заходил по комнате. Мира слышала, как он шумно дышит, как скрипит мусор под его ногами.
Сев на полу, Мира стряхнула с лица прилипший песок, взглянула на кукра. Он (без рубахи, которую разорвал на веревки), стоял у дверного провала, чуть подавшись вперёд и всматриваясь вслед уплывшим мужчинам. В его позе было что-то звериное; казалось, ещё немного, он упадёт на четыре лапы и ринется в погоню, чтобы нагнать их и разорвать на части.