— Вилюн, что мне делать? — спросила Мира дрожащим голосом. — Как научиться контролировать себя? Может, у вас трава есть какая... успокоительная?
В другое время она бы сама посмеялась над такой просьбой, но сейчас было не до смеха.
— Обычные настои тут не помогут, — ответил Вилюн. — Я подумаю, что можно сделать.
Мира с благодарностью улыбнулась:
— Спасибо! Только прошу, не говорите об этом никому. Не хочу, чтобы знали, что у меня крыша едет.
— Не скажу, — серьёзно ответил он.
Мира чувствовала, что разговор не завершён, и даже знала о чём, а вернее о ком Вилюн хочет поговорить.
— Вы же не просто ко мне пришли, — сказала она.
— Не просто, — подтвердил он, внимательно глядя на неё снизу вверх, но почему-то у Миры было ощущение, что маг выше.
— Ты помнишь, на каких условиях мы приняли вашего друга? — спросил он.
— Склерозом пока не страдаю, — мрачно откликнулась Мира.
Она была зла на Хадара за то, что тот решил во чтобы то ни стало умереть; злилась на Гая, за то, что он, как обычно, оказался прав; и больше всего на себя, за то, что вновь оказалась в проигрыше.
— Поговори с ним, — сказал Вилюн. — Если он по-прежнему не будет нам помогать, мы отдадим его Реке. Нам нужно понять, как управлять этими нелюдями. А твой друг играет в дурачка и делает вид, что не понимает, о чём речь.
— Если бы вы могли вернуть ему глаза, всё стало бы иначе! — воскликнула Мира. — Он не хочет жить калекой и делает всё, чтобы от него избавились.
— Ты просишь о невозможном, — отрезал Вилюн.
— Но вы даже умственного отсталого Тиреда смогли вылечить!
— Это был совсем другой случай. Над Хадаром свершилось древнее проклятие, его нельзя повернуть вспять.
Мира горестно покачала головой, потеряно спросила:
— Но как мне его убедить? Он не хочет так жить.
Вилюн развёл руками и безразлично ответил:
— Не хочет — пусть не живёт.
«Л — логика», — подумала Мира.
Вилюн похлопал её по руке и вышел, оставив Миру кусать губы в одиночестве. Если бы удалось найти то, что Хадару до сих пор дорого и вернуло бы смысл жизни! Однако, она даже примерно не представляла, что это может быть.
Глава 22. Кристалл
Мира вышла из комнаты и остановилась под навесом, оглядывая двор крепости. Она провела здесь всего день, а казалось, будто живёт уже годы. На Лес опускалась ночь, и в комнатах, скрытых за нитями бус, зажгли лампы, отчего крепость стала похожа на гигантское, охваченное жёлтым светом кольцо. За её стенами угрюмо темнели кроны вековых деревьев, а наверху раскинулось небо цвета тёмного серебра. Мире захотелось стать к небу ближе. Она осмотрела плоскую, крытую деревом крышу и направилась к лестнице.
Проходя по галерее, заметила в одной из арок Найру. Мира придала лицу высокомерное выражение — теперь ей тоже не хотелось налаживать отношения с азаркой.
«Хочет считать меня исчадием зла, пусть считает, — подумала она. — Не она первая и не она последняя».
Тут Мира увидела, что Найра не одна. За азаркой чёрной змейкой затаилась Дарина. При виде Миры, она фальшиво улыбнулась. Мира натянуто улыбнулась в ответ — даже гадать не требовалось, чтобы понять, кого они обсуждают.
Гордо вскинув подбородок, Мира прошла мимо и поднялась на крышу. Устилавшие её деревянные плашки по форме напоминали драконью чешую. Мира огляделась: перед ней, как на ладони, раскинулись Лес и Река, в лицо дул ветер, доносивший запах перепревшего мха, листьев и водорослей. Небо время от времени освещали фиолетовые всполохи. Они сгорали в вышине и образовывали столбы света, отчего становилось непонятно — то ли небо пьёт воду, то ли вода утекает ввысь.
Сев на крышу, Мира обхватила себя руками за колени и тихо заплакала. Ей казалось, что такой одинокой она не чувствовала себя даже в одиночной камере в Башне. Разговор с Хадаром, а потом Найрой и Вилюном - лишили её всяческих сил.
— Я так устала! — прошептала она, глядя на Реку.
Неожиданно ей показалось, будто на воде блеснуло что-то очень большое, изумрудное. Оно быстро двигалось к берегу, по-змеиному извиваясь длинным телом и огибая световые столбы. Но сквозь один всё же проплыло, и тогда свет на мгновение выхватил поднявшуюся над водой голову с зубьями венца и оскаленной зубастой пастью. Мира в изумлении вгляделась в водную гладь, но животное уже погрузилось в воду, только широкие волны разошлись.
Так Мира просидела довольно долго — пока на Реку не опустилась темнота, а от свежего ветра не застыла спина. Загадочное животное больше не появлялось. Отчаявшись увидеть его вновь, Мира встала и вернулась внутрь. Проходя по коридору, заметила знакомую гибкую фигуру с рассыпавшимися по спине чёрными волосами. Дарина. Мира задержалась, не желая сталкиваться с магиней. Но девушка её даже не заметила, исчезнув в одной из комнат.
Только вернувшись к себе, Мира поняла, что Дарина зашла в покои лесного Владыки.
«Из постели Старшего агента в постель лесного Владыки: стремительный карьерный рост», — саркастически усмехнулась Мира.
Она зажгла лампу и обнаружила, что Гай раздобыл большой, набитый сеном тюфяк, на котором спал, подложив руку под голову. Мира не стал его будить, а села рядышком и долго-долго с ласковой улыбкой рассматривала его лицо. Во сне он казался мягче, моложе и беззащитнее. Мира думала, как так вышло, что в этом чужом, неприветливом краю ей удалось встретить человека, роднее и любимее которого никогда не было и уже вряд ли появится. Ей очень хотелось дотронуться до него, коснуться губами губ, но она боялась разбудить Гая. Поэтому потушила лампу, сняла платье и юркнула к Гаю под одеяло. Он был тёплым и тут же обнял Миру, прижав к себе. Она тихо пискнула, прошептала:
— Я думала, ты спишь.
— Сплю, — ответил он очень серьёзно и прижал её к себе ещё сильнее.
— Не отпускай меня никогда, — порывисто попросила она. — Мне так спокойно когда ты рядом.
— Не отпущу, — пообещал он и уснул по-настоящему.
А Мира вдруг вспомнила, что уже видела существо из Реки раньше — во дворе у Хадара был фонтан, а в фонтане скульптура. Словно наяву в ушах Миры прозвучал голос Бренна: «Оруа, водяной змей. Это фольклорный персонаж. В Азаре о нём сложено немало преданий. Оруа были боевыми змеями богини Оямото, но погибли во время войны магов Элсара и Сухири. Менестрели любят слагать об этом песни и распевать их в кабаках».
...
Миру разбудил шум голосов на улице. Визжали дети, охали женщины. Вот зашёлся криком и резко замолчал младенец. Ещё полусонная, Мира почувствовала, как правому боку стало холодно и поняла, что Гая нет рядом.
Она протёрла глаза, окончательно просыпаясь. Неожиданно он вернулся и стал торопливо натягивать штаны.
— Что случилось? — спросила Мира. От нехорошего предчувствия ёкнуло сердце.
— Кукр удрал, — не тратя время на одевание рубахи, он обулся; взяв меч, оглянулся на Миру:
— Будь здесь.
И ушёл, только бусы закачивались, провожая его. Мира подняла с пола сложенное платье, тоже начала торопливо одеваться.
«Будь здесь» — он вообще отдаёт себе отчёт, о чём просит? Обувшись в плетёные тапки, она завязала волосы в хвост и выбежала из комнаты.
На улице было полно воинов. Женщины столпились на ярусах крепости. Все побросали свои дела и смотрели наверх — на крыше с десяток лесных воинов пытались поймать кукра. Двое были с мечами, остальные с цепями, на конце которых крепились тяжёлые шары. Ударь таким по голове — и нет головы. Но кукра по голове как раз не били, он был нужен живым.
Кукр стоял, низко наклонившись, расставив руки в стороны и по-звериному скалясь. Внезапно сорвался с места и погнался за одним из лесных, пытаясь схватить его в охапку. Одна ступня у кукра была отрублена и он неловко западал на укоротившуюся ногу, стуча костью по крыше. Юркий лесной проскользнул под его рукой и ударил цепью по горлу, вырвав кусок гортани. Кукр схватил цепь, намотал на руку и дернул её с такой силой, что воин улетел с крыши. Тут же несколько лесных обмотали кукра цепями и попытались завалить на крышу, но мертвяк разорвал цепи, словно нитки.