Нужно ехать! Срочно ехать! Крутить педали и ни о чём не думать! Для меня нет лучшего средства от дурных мыслей чем пробежать по парку или прокатиться на велосипеде под хорошую музыку. И потому я, наскоро перекусив, вышла с Чижиком на улицу.
И вот я еду! Быстрее! Быстрее! По гладкой дорожке, проложенной в прошлом году вдоль покосившегося деревянного забора, что ограждает производственные корпуса завода, по аллее, соединяющей наш Промышленный микрорайон с Парковым…
Куда? Нет разницы. Главное — ехать! Вперёд! Оставить все мысли, тяжёлые воспоминания и дурные сны! А на табло электронного спидометра, закреплённого на руле, высвечивается: «15», «21», потом «25», «31»… Педали становятся продолжением моих ног, ладони срастаются с грипсами руля, и кажется, что внутри рамы по невидимым венам уже течёт, волнуется, живёт моя горячая кровь. С каждым оборотом педалей во мне просыпаются черти. Сначала тихо, едва различимо ворочаются в темноте, что-то бубня себе под нос. Потом толкают друг друга в бока, начинают бегать и кувыркаться, бить в барабаны, разжигать костры, танцевать на красных углях, размахивать огненными факелами, то и дело проявляясь в ярких всполохах пламени…
Разрывать воздух! Стирать шины о разбитый асфальт! Обгоняю автомобили, застревающие на проспекте в вязком потоке транспорта, обгоняю ветер и свой спидометр — «37»… Я больше не чувствую усталости в мышцах, напряжения в пальцах, крепко сжавших руль. Комок в горле растаял, и стало удивительно легко. Невидимые крылья встали за моей спиной и поднимают меня высоко над проспектом, к макушкам старых сосен на аллее, к крышам домов: сначала пятиэтажных, потом шестнадцатиэтажных. Впереди огромное небо с редкими клочками облаков, в которых играют солнечные лучи и парят юркие ласточки. Тревожно смотреть вниз, но всё же я решаюсь: транспорт внизу словно и вовсе не движется, замер и стоит на месте, аллея кажется совсем узкой и коротенькой. Какой-то человек держит за руль Чижика — мой велосипед и вовсе похож на игрушечную модель, реалистично выполненную умелым мастером. Человек поднимает голову к небу, и я узнаю в нём Андерсена, одной рукой он продолжает придерживать руль, другой машет мне вслед…
На столе у шефа большой перекидной календарь, на котором 2013 год, апрель, и в красной пластмассовой рамке — понедельник — день планёрки… Я не выспалась, прячу руки под столом и до боли щипаю себя, чтобы хоть как-то сохранять бодрый вид. Шеф что-то рисует на белой доске синим маркером, начальник отдела сбыта показывает какие-то графики, по серьёзным озадаченным лицам коллег видно, что графики эти не обещают ничего хорошего. И вот по традиции после полуторачасового совещания директор компании обращается к сотрудникам, мол, какие у кого идеи выхода из кризисной ситуации. Каждый из присутствующих обязан поделиться своими соображениями, это что-то вроде «мозгового штурма»… И тут я понимаю, что прослушала всё, что было сказано, не вспомню даже и обрывков фраз, чтобы хоть как-то прилепить к ним и своё «новаторское предложение», в голове моей пусто, как в комнате, где собрались делать ремонт: вынесли всю мебель, закатали паласы, сняли шторы, и теперь в ней нет ничего, кроме эха…
Неумолимо приближается моя очередь, все высказываются, сосредоточенно смотрят на графики, что-то предлагают, обстоятельно аргументируя свои доводы. Я уже чувствую, как ёжится мой копчик, как мне вдруг становится нестерпимо жарко, на кожаной обложке ежедневника остаётся влажный след от моей ладони, а решения всё нет!
— Юлия, ну а Вы что скажете? — обращается ко мне директор, и все собравшиеся устремляют на меня свои острые, словно стрелы, полные ожидания взгляды. Кажется, я сейчас взорвусь или упаду под стол, нужно что-то срочно придумать, не молчать!
И я не нахожу ничего лучше, как многозначительно поправить очки — пожалуй, впервые я благодарна своим очкам за то, что они у меня есть. Обычно я стараюсь скрывать свою близорукость, пользуясь контактными линзами, но сегодня я проспала и надеть линзы не успела, и как можно увереннее говорю: