— Эх, мама, мама! Понимаешь, то место притягивает, заставляет возвращаться туда ещё и ещё… Оно как магнит. А действие магнита от погоды не зависит! — улыбалась Женька, пакуя в рюкзак новенькие галоши — альтернатива тяжёлым резиновым сапогам.
Мы отправились с тринадцатой платформы омского автовокзала на маленьком дряхлом автобусе «пазике», который уже давным-давно выработал все свои ресурсы и мечтал уйти на заслуженный отдых. Однако на сей счёт у руководства «Омскавтотрансфер-пассажирские перевозки» мнение было иным: старого бедолагу не только пускали на дальний маршрут по плохой дороге, а ещё и заставляли «шабашить» на юбилеях, свадьбах, похоронах…
Дорога до посёлка Муромцево считалась асфальтированной, однако она была буквально изъедена язвами выбоин и ям, с каждым годом которых становилось всё больше и больше. Водитель «пазика» объезжал эти ямы как только мог, и потому, едва стоило мне вздремнуть, голова начинала жить своей, отдельной от меня жизнью и отчаянно билась о стекло окна, я просыпалась, потирая ушибленное место.
— Смотри, Юль, пробьёшь окно — штраф платить заставят, — хихикала Жека.
— Лучше купим этот «пазик» полностью, будем за грибами гонять, — вздыхала я.
Автобус, хоть и не спешил, но всё-таки двигался к цели. Шёл монотонный, по-осеннему заунывный дождь, мелкие капли усыпали стёкла, соединяясь в тоненькие струйки воды, а за окном оставались серые сгорбленные деревеньки с незамысловатыми названиями: Давыдовка, Демьяновка, Алексеевка. Нераспаханные поля, ещё не успевшие отойти от холодов, томились в ожидании тепла, и редкие клочки чёрно-белого безлистого берёзового леса едва могли разнообразить этот пейзаж. Я сидела, сложив ноги по-турецки, оставив промокшие кроссовки внизу под сиденьем. Дело в том, что Жека, решившая накануне похода сделать для меня доброе дело, помыла мои резиновые сапоги, нечаянно плеснув воды внутрь, а те не успели высохнуть, пришлось надеть кроссовки — сомнительное решение на случай сырой погоды. Хотелось как-то скоротать время, и мы грызли бублики. Дорога уводила всё дальше на северо-восток Омской области за Муромцево, начали попадаться редкие молодые сосенки, асфальтированная трасса сменилась просёлочной грунтовой, к самым обочинам которой стал подступать тёмный сосновый бор.
Наконец водитель заглушил мотор, автобус будто выдохнул: «Приехали!» и шумно открыл двери, освобождаясь от пассажиров. Остановка в центре деревни, здесь на небольшом пятачке расположились почта и два магазина. Местные встречают городской автобус, как жители дальних северных островов, которые приходят к морю приветствовать корабль с большой земли. Выходим довольные, выгружаем свои рюкзаки и обязательно здороваемся: в деревнях все здороваются. Некоторые из встречающих уже знают нас, ведь мы с Жекой постоянные гости Курганки. Здесь и тётя Катя — продавец, помнящая нас ещё детьми. Смотришь на неё, и сердце сжимается оттого, как равнодушно время: седая стала, сморщилась, съёжилась, только глаза по-прежнему светятся. «Девчонки! Приехали! — Всплеснула она руками. — Да холодно ж ещё!». Обычно мы приезжаем сюда летом с палаткой, разбивая лагерь на берегу озера в километре от деревни, а в этот раз явились, не дождавшись тепла, и потому решили снять жильё в деревне. Тётя Катя помогла нам: познакомила с соседкой Надеждой, которая согласилась сдать нам свободный дом.
Надежда — темноволосая женщина лет сорока с густыми сросшимися на переносице бровями и низким голосом, вид у неё пасмурный, уставший. Вот она открывает ржавый навесной замок на покосившейся двери старого бревенчатого дома. Мы заходим следом за хозяйкой. Внутри дома, кажется, ещё холоднее, чем на улице. Пахнет сыростью и старыми вещами: на вешалке у входа висит несколько ватных телогреек. Половицы под ногами скрипят, пол застелен выцветшими домоткаными дорожками — раньше я видела такие только в фильмах. В углу над кухонным столом божница, прикрытая ветхой занавеской. На стенах развешаны чёрно-белые семейные фотографии под большим общим стеклом и отдельный портрет мальчика, сделанный, пожалуй, ещё в начале прошлого века то ли на плотном картоне, то ли на прямоугольном кусочке ДВП. Кажется, что мальчик смотрит прямо на тебя так серьёзно, решительно и словно вот-вот что-то спросит. Стало не по себе, и я невольно отвела взгляд от мальчика, осмотревшись кругом: дом состоит всего из двух
маленьких комнат, наверное, здесь жила небольшая семья. В спальне к потолку прикреплён железный крюк для детской люльки. Впервые мы увидели и русскую печку, на которую можно забраться и полежать холодным вечером.