«Чем скорее он уедет, тем лучше — думала Энн. — Он будоражит Майру, и ничего хорошего не сулит заглядывание в его большой экстравагантный мир, с которым у нас не может быть ничего общего».
— Значит, это и есть кухня?
Энн, которая, опустившись на колени, скребла пол, вскрикнула и обернулась. В дверях, опираясь на трость, стоял сэр Джон. Энн показалось, что на его лице при виде ее отразилось изумление и растерянность.
— Ради всего святого, что вы тут делаете? Я полагала, что вы отдыхаете в саду.
— Да, так и было. Но мне это надоело, и я отправился на поиски какой-нибудь книги или собеседника. Сначала я подумал, что вы — это миссис Бриггс. Что вы делаете?
— Разве вы не видите, что я делаю? — В одной руке Энн держала щетку, в другой кусок мыла.
— Не может быть, чтобы вы мыли этот пол!
— Конечно может. Это когда миссис Бриггс не желает приходить. Обычно она убирает у нас по утрам три дня в неделю. Но она в очередной раз свалилась, а это значит, что мы не увидим ее по крайней мере две недели. Последствия астмы, высокого давления и слишком большого количества пива в субботний вечер, — во всяком случае, так считает папа.
— Но неужели нельзя найти кого-то еще?
— Чтобы заняться этим? — Энн показала рукой на мощенный каменными плитами пол, влажный и чистый.
— Ну конечно. Вы не годитесь для таких вещей.
— Это вы так считаете, — возразила Энн. — Я занимаюсь этим довольно часто. И кто, если не я? Даже если мы найдем замену миссис Бриггс, когда она больна, это будет стоить денег.
— Но это же смешно! Я не могу понять, как ваш отец позволяет такое.
Энн взглянула на хмурое лицо сэра Джона и усмехнулась:
— Милый папа считает, его полы моются сами, а еда готовится при помощи магии. И было бы бесполезно жаловаться ему. А теперь вы пойдете обратно в сад, сэр Джон, и забудете нашу внутреннюю политику. Если вы будете послушным, я скоро принесу вам большой стакан охлажденного кофе. Я сварила его для вас, и сейчас он остывает.
Она говорила с ним как с ребенком, который чем-то огорчен.
Вместо того чтобы послушаться, сэр Джон медленно прошел по кухне и уселся в кресло у окна.
— Я хочу поговорить с вами.
Энн открыла рот, словно хотела возразить, но, увидев решимость на его лице, сказала:
— Хорошо. Но вам придется подождать, пока я не закончу. Остался всего один угол.
Она повернулась к нему спиной и принялась усердно скоблить пол. Сэр Джон смотрел без всяких замечаний, пока она наконец не сложила щетку и тряпку в ведро и, встав, объявила не без гордости:
— Ну вот, дело сделано.
Сэр Джон не отозвался, и Энн, держа ведро в одной руке, мыло и подставку для колен в другой, прошла в маленькую комнату для мытья посуды. Он слышал, как полилась вода, потом она вернулась в кухню. Сняв передник из коричневой мешковины, который закрывал ее льняное платье, она повесила его на дверь и, зайдя за шкаф, скинула старые стоптанные туфли и надела другую пару, поджидавшую там. Затем она сняла с головы цветастый платок, тщательно закрывавший волосы, тряхнула головой, чтобы взбить прижатые платком локоны, и сказала с улыбкой:
— Вот я и готова.
Сэр Джон отметил про себя, как свежо и мило она выглядит. Платье ее было старым и выцветшим от многочисленных стирок, но тщательно отглаженным. Простой золотой брошью она закрепила у ворота полурасцветший розовый бутон, и цветок, отбрасывая на кожу девушки розовые рефлексы, подчеркивал ее белизну. Она стояла перед ним, опираясь одной рукой на кухонный стол, другой поправляя выбившуюся темную прядь на лбу. Он молчал, и Энн заботливо спросила:
— Вы выглядите обеспокоенным. Что-то болит?
— Нет, со мной все в порядке.
— Вам не следует ходить, — быстро сказала Энн. — Вы же знаете, папа велел вам отдыхать. Я скажу ему, что вы не выполняете предписаний.
— Я не боюсь вашего отца, — отшутился сэр Джон. — И вы мне даете больше предписаний, чем он.
Энн засмеялась:
— А вот это — предписание для меня, не так ли? Полагаю, однажды вы скажете, что я доминирующая личность, но ведь кто-то должен распоряжаться в этом доме.
— Именно потому, — заметил сэр Джон, — что вы приняли командование на себя, я и хочу поговорить с вами. Дело в том, что я у вас уже десять дней и за все это время ничего не платил. В отличие от вашего отца, я знаю, что продукты стоят денег, а услуги надо оплачивать. Я обдумал разные варианты и решил, что будет справедливо, если вы возьмете с меня плату, как с постояльца. Я предлагаю также — и надеюсь, что вы найдете это приемлемым — платить вам ту же сумму, которую с меня брали в частной клинике, где я лежал после операции аппендицита три года назад. Ну как, согласны?