Так ясно, как будто все части загадочной картинки встали на свои места, увидела Энн себя, увидела всю свою жизнь, разворачивающуюся в этот момент перед ней, как серебряный свиток.
Почему она так долго бежала от Джона, почему так боялась его? Теперь в темноте своей спальни Энн поняла себя.
Она видела себя в заботах о своей семье, любящей отца и любимой им. И все-таки она всегда была человеком, который дает, который щедро изливает свою любовь.
Ей принадлежали и их тревоги, и их радости. Ей принадлежала власть, и она была щедрым дарителем.
Она вспомнила появление Джона в доме. Другие видели в нем человека, который предлагал так много, но она отвергала его великодушие и старалась ускорить его отъезд? Почему, почему?
Энн знала правду и опустила лицо на согнутую руку. Она боялась, но не силы Джона, не его денег или положения в обществе, а себя. Она боялась, что он захватит ее, боялась отдать свой трон, потому что ее сердце хотело этой сладкой капитуляции.
Да, вот где правда. Она боялась своих чувств, своих эмоций, которые поднимались в ней, если он был рядом. Всякий раз, когда она бывала с ним, всякий раз, когда бросала ему вызов, ее внутреннее убеждение шептало ей, что Джон — мужчина, от которого она должна брать.
И теперь Энн смиренно признала, что потерпела отчаянную неудачу, цепляясь за свои идеалы. Она знала, что не ужас испытала той ночью, когда Джон прижал ее к себе и поцелуем заявил свои права на нее.
Она любила его, любила не той безмятежной привязанностью, которую отдавала отцу, брату и сестрам, но той сильной, страстной любовью, которая неистово пылает в ее сердце, сжигая в порывистом пламени своей святости все дешевое и не имеющее ценности.
«Я люблю его». Энн прерывисто вздохнула и посмотрела в сад. Да, она любила его и принадлежала ему. Она поняла теперь, что вся ее гордость была только предлогом для бегства от того, что ее инстинкты всегда узнавали и что должно было стать окончательной капитуляцией. Она хотела его и знала, что каждый из них станет частью другого — одной плотью. Это была любовь — трепетный экстаз, мистическое соединение душ.
Она знала, что вернется — скоро, очень скоро — к Джону, в свой настоящий дом, который может быть только там, где он, только в глубине его сердца.
Энн долго сидела у окна. Становилось все темнее, но ей казалось, что ее заливает чудесный свет, сияющий, яркий и прекрасный свет, который невозможно описать словами. Она больше не плыла против течения; ее нес с собой поток гармонии и невыразимой радости.
В конце концов потребности человеческого организма оказались слишком сильными, чтобы игнорировать их. Глаза Энн закрылись сами, девушка едва могла пройти до кровати. Она сняла платье, затем, порывшись в шкафу, нашла ночную рубашку. Забравшись в постель, она закрыла глаза и уснула, как только головой коснулась подушки. Лишь однажды ночью ей показалось, что далеко в глубине дома слышен какой-то шум. «Наверное, ветер хлопнул дверью», — подумала она сквозь сон. Она спала с улыбкой на губах, потому что была счастлива.
Энн проснулась, когда солнце через незанавешенное окно теплым светом коснулось ее лица. Проснулась — и сразу ощутила трепетное волнение. Сегодня она вернется в Галивер, к Джону, к мужу, которого любит. Дом — это вовсе не кирпичи и крыша. Даже этот дом, который она так сильно любила, был всего лишь раковиной. Ее дом там, где Джон.
Энн соскочила с кровати, побежала по коридору и налила в ванну воду. Вода была холодной, но она тщательно растерлась полотенцем и ощутила, как ее наполняет бодрость, энергия, великолепное осознание своего здоровья и благополучия.
Она проголодалась, сильно проголодалась, отметила Энн про себя и, вернувшись в спальню, быстро оделась, но не в платье, которое носила вчера, а в комбинезон, который надевала по утрам, когда готовила завтрак для всей семьи. В шкафу она нашла гребень, пробежалась им по волосам и улыбнулась порозовевшим щекам и сияющим глазам, глядевшим на нее из зеркала.
Напевая, Энн спустилась в кухню. Она не очень надеялась найти какую-то еду, но помнила, что, если миссис Бриггс не добралась до нее, тут должна быть нераспечатанная коробка кофе, припрятанная в шкафу, где она хранила припасы. Все оказалось нетронутым, кофе был на месте, а в сахарнице она обнаружила ложечку сахара.
Сидя за столом, Энн открывала коробку, когда неожиданно услыхала шага в коридоре. Она остановилась и поднял а голову, прислушиваясь. Самые разные предположения промелькнули в ее голове. Неужели явились владельцы дома? Шаги приблизились, и Энн встала, уставившись на дверь, настороженная и чуточку испуганная. Дверь открылась…