Частенько Серёжа пробирался в конюшню, и, когда добродушный дядя Миша отходил куда-нибудь по рабочим делам, Серёжа щедрой рукой подсыпал добавочную порцию казённого овса в кормушку вороного гиганта. Поводом для нахождения Серёжи в стойле Гранита была срочная необходимость пройтись скребничкой по его атласной коже. А что там чистить? Гранит и так блестел всегда как первосортный антрацит. Словом, первый красавчик в таёжном посёлке. В этом твёрдо был уверен не только Серёжа, но все местные волоокие кобылки, высоко оценившие мужественную грацию Гранита и не спускавшие с него своих влюблённых глаз.
Итак, начался новый, замечательный, наполненный незабываемыми, яркими впечатлениями, период в таёжной жизни нашего неугомонного героя.
Однажды Серёжа вылетел на Граните из Сохатого урочища на открытую поляну и увидел на ней стаю из шести взрослых волков, стремительно улепётывающую в ближайший кустарник. Как это обрадовало Серёгу! Да эти же волчары испугались только одного грозного топота могучего Гранита. Это хорошо. Может в будущем пригодиться. И отец говорил, что волки боятся таких тяжёлых копыт. Это – верная гибель или тяжёлое ранение. А раненого волка ни амбулаторно, ни стационарно никто лечить не будет. Остаётся одно – одинокая смерть в тёмном лесу под равнодушной и холодной луной.
Регулярные поездки на Граните всё же заставили Серёжу немного усомниться в его скоростных качествах. Могуч, конечно, но – несколько тяжеловат.
Опять пришлось долго уговаривать отца устроить состязание между Рыжухой и Гранитом (Отец почти всё время проводил на службе. Там забот и хлопот полно, а тут ещё сынок предлагает устроить скачки на приз Хозяина тайги).
Но однажды нашёл папа пару свободных часов в своём рабочем графике, и они поехали на заранее намеченный ровный участок лесной дороги: Серёжа в голубой рубашке и трико на Граните и папа в офицерской форме на Рыжухе. Пока ехали до таёжного «ипподрома» хорошо промяли лошадей. Дистанция была небольшая, около километра.
Отец взял на себя также обязанности стартёра и судьи.
– Ну что, орёл, готов?
– Готовы. Победим Рыжую.
– Вряд ли. Итак. Приготовиться! Внимание! Марш!
Эх, поехали! Лёгкая Рыжуха сразу и как-то легко вырвалась вперёд. Могучий Гранит постепенно набирал скорость, но отрыв, к ужасу жокея Серёжи, почти не сокращался. Прошли половину дистанции: разрыв прежний. Серёжа разволновался и начал какими-то гортанными индейскими выкриками подбадривать и понукать громыхавшего железными копытами жеребца. Только когда до финиша оставалось метров 150, Серёже показалось, что рыжая начала постепенно сдавать. Разрыв стал заметно сокращаться и на самом финише разгорячённый Гранит сумел всё же обойти рыжую кобылку на треть корпуса.
Серёжиной радости не было предела! Он ликовал так, как не ликуют и Олимпийские чемпионы! Улыбающийся отец подъехал к обезумевшему от радости победителю и благородно поздравил его:
– Ну, ты молодец! А я-то думал, что Рыжуха пошустрее Гранита окажется.
– Папа! Гранит – чемпион! Больше ему здесь соревноваться не с кем!
– Ну, поздравляю вас обоих с победой! Премию вы заслужили в честной борьбе. Поехали-ка домой. У меня на службе – дела.
На обратном пути Серёжа гладил, целовал победителя в потную шею, словом, радовался как дитя.
(Тогда-то ему и в голову не могло прийти, что его родитель специально попридержал Рыжуху, чтобы доставить своему сыну такую великую радость).
Они подъехали к конюшне. Серёжа ликовал. Отец довольно улыбался, глядя на своего празднующего победу сына. А Рыжуха и Гранит тоже были довольны: им предстоял праздничный обед.
Как-то раз, подкладывая сено в кормушки лошадям, дядя Миша вздохнул и посетовал помогавшему ему Серёже:
– Да, лето – жаркое. Давно такого не было. Хорошо бы лошадкам зелёной травки задать...
– Дядя Миша! – сразу подхватил его мысль деятельный помощник старшего конюха Серёжа. – Да тут совсем недалеко полянка одна есть сочная. Там можно быстро большую копёшку нахлестать и привезти.
– А что? Дело говоришь. Пойдём-ка, супом нашим подкрепишься и поедешь.
– Нет, не надо. Я дома хорошего красного борща только что наелся. Коса и вилы тут есть. Давайте запрягём Гранита. Я быстро сгоняю туда. Накошу. И сразу же сюда привезу. Воды только банку мне налейте, а то жарко очень.
– А что? Поезжай. Доброе дело сделаешь. А мы тут тоже помечтаем о домашнем борще. Медленно время тянется, а жизнь уходит... — вздохнул Михаил Петрович, вспомнивший свой родной дом, семью...
Запрягли в телегу Гранита, положили вилы, косу, брусочек, верёвки, воду в банке, Сергей подобрал вожжи и отправился на покос. Полянка оказалась действительно славная: трава густая, высокая, разнообразна.
Серёжа разнуздал Гранита, привязал вожжи к ближней берёзе и побежал с косой в руках по уютной и живописной полянке. Очень уж полюбил наш Серёга это дело: сено косить.
Но... была середина лета. Самая жара. Утром и вечером житья не было от назойливых и ненасытных комаров. А в полдень вся тайга буквально гудела от ищущих свою добычу шмелей и паутов. Эти жалили пореже, но гораздо крепче. Вокруг азартно работающего Серёжи тоже постоянно стоял угрожающий гул. Но Серёжа широко взмахивал своей косой, и, видимо, отпугивал этим настырную гнусь. Любимое дело двигалось быстро. Серёжа видел, что получается немаленькая копна. «Хорошо, что верёвки взял с собой. Накошу зелени. Порадую дядю Мишу. Да и лошадкам в жару приятнее кушать влажную травку, а не сухое сено».
Убывала вода из банки, прибывало количество рядков накошенной травы. Солнце пекло. Гнусь гудела.
Когда Серёжа выкосил всю полянку, и принялся собирать траву в небольшие копешки, раздался вдруг громкий хруст сокрушаемой ударами упряжи. Гремела телега, тряслась берёза, трещали оглобли: Гранит взбесился. Серёжа быстро сообразил поздним умом: «Да закусали его шмели и пауты. Ну и дурень я. Надо было его распрячь и пустить пастись, а я... дурень, одним словом». Гранит начал так метаться, что Серёжа перепугался, побежал и хотел взобраться от страха на ближнюю сосну, но вовремя опамятовался, остановился и стал ждать, чем дело кончится. Подходить к жеребцу сейчас было слишком опасно. «Дело» кончилось быстро: покорёженная телега осталась на месте, а Гранит, гремя оглоблями, убежал в неизвестном направлении.
«Да, наделал я делов. Отец такой дури не простит» – подумал вконец расстроенный Серёжа и принялся заметать следы своего халатного отношения к порученному делу: припрятал инструменты в укромном месте, допил остатки тёплой воды и поплёлся на конюшню каяться в грехах своих.
Но, подойдя к конюшне и увидев стоящего у входа и улыбающегося дядю Мишу, Серёжа приободрился и облегчённо вздохнул: «Туча прошла мимо, грозы не будет».
– Ну что, Серёжа, потерял Гранита?
– Дядя Миша, это я во всём виноват. Надо было распрячь Гранита, а так его гнусь заела, он и взбесился. А потом убежал.
– Эх, Серёжа! Это не ты виноват, а я, старый дурак, размечтался о семье и борще с бутылочкой и забыл тебе напомнить об этом.
Потом вспомнил, а ты уже уехал... Шляпа я старая... А Гранит прибежал, в стойле стоит, отдыхает.
– Как он?
– Я его осмотрел: ни одной царапины! Силён зверюга! Жеребец здоров, остальное поправимо. Что там у тебя?
– Полянку я, дядя Миша, всю выкосил. Много травы. Половину уже в копёшки сгрёб. Инструмент спрятал под травой, где три сосёнки рядом стоят.
– Так, Серёжа. Ситуация такая. Главное, чтобы Василий Николаевич ничего об этом случае не узнал. И вообще никому об этом не говори. Сейчас иди домой, а то отец твой может сюда зайти или пошлёт кого-нибудь за тобой. Иди, иди, Серёжа. Я тут сам с ребятами управлюсь.
Серёжа пришёл домой, взял с полки книгу, прилёг на диван и стал читать её, книга называлась «Преступление и наказание».
Вечером пришёл со службы отец. Мама накрыла на стол. Сели всей семьёй ужинать. На ужин мама испекла рыбные пироги... Вкуснотища! (Вы когда-нибудь пробовали мамины рыбные пироги? Нет. И мы уже их больше не попробуем. Умерла мама у Сергея Васильевича, а снохи почему-то любят готовить пироги с мясом. Куда деваться? Приходится есть пироги с мясом и картошкой).