На почве общего увлечения голубиной охотой подружился вездесущий Серёжа и с немецкими пацанами (Это были не те, а другие немцы, волжские. Их перевели на Урал в военное время по понятным причинам безопасности. У них даже говор был другой, и более мягкий, не такой вызывающий как берлинский акцент).
В первые послевоенные годы в стране было туговато с хлебом (Ну как же, надо было помогать подловатым европейским пяшкам строить совершенно им чуждый и ненужный социализм!), очереди за хлебом в магазинах были огромные, самые наглые покупатели по головам лезли к прилавку. А в немецком барачном квартале магазина не было. Немцы ходили покупать хлеб в «русский» магазин. Война только что закончилась. Злобное отношение к «проклятой немчуре» у многих ещё жило в умах и сердцах, особенно у старших пацанов. Спонтанно возникали у продуктового магазина и драки. В одну из таких драк зачем-то влез и пятилетний правдоборец Серёжа. После войны старшие пацаны лихими были: у всех в руках свинчатки и кастеты. Ну и попал в суматохе неизвестно от какой из бодающихся сторон наш малолетний герой под увесистый удар кого-то из опытных, значительно старше его, драчунов.
Принесли Серёжу домой. Смутно помнит он наполненный кровавой жидкостью тазик...
Пришедший врач предупредил родителей, что зрение у малолетнего «бойца» может ухудшиться... Таковым было первое боевое крещение нашего юного героя. Конечно. Рановато вышел он на тропу войны. Но у каждого – своя судьба.
Детский садик Серёжа никогда не посещал. Парами и строем никогда не ходил и выполнять чьи-то истерические команды не умел. Ему было хорошо дома. Вечерами он любил читать русские, а потом и немецкие книжки. Папа и мама были добрыми людьми. Он любил их, любил старшего, увлекающегося военным делом и спортом, брата, любил поднимать под небеса голубиные стаи, обожал скакать на просёлочных дорогах на лихих скакунах... Но наступил сентябрь и Серёжу безжалостно отвели в школу. Как говорится: первый раз – и сразу в первый класс.
Школа была переполнена жаждущими познаний малолетками. В их классе было сорок учеников! Четверть из них были заядлыми второгодниками, презрительно относившимися к высокомудрым школьным наукам (Зачем их–то надо было мучить? – Сразу по этапу отправляли бы в Сибирь – всё равно они там окажутся).
Быстро надоело нашему энергичному герою рисовать в тетрадке какие-то дурацкие кружки и чёрточки, петь какие-то бодренькие песни, зачем-то ходить строем вокруг школы и слушать грозные учительские увещевания невозмутимым и непробиваемым второ– и третьегодникам.
И не по годам хитроумному Серёже пришла в головёшку замечательная мысль: как избежать скучной и однообразной школьной рутины и вернуться в мир весёлых детских приключений.
Он по дороге из школы домой, поговорил со своей соседкой и одноклассницей Таней Матвеевой (У Тани отец – тоже фронтовик, офицер, да ещё и Герой Советского Союза. Он одним из первых перебрался под огнём врага на высокий правый днепровский берег). Серёжа попросил Таню сказать учительнице Галине Николаевне, что он, Серёжа заболел и в школу пока ходить не будет. Таня была красивой девочкой, но скромной и отзывчивой. Она выполнила просьбу своего отчаянного и беспечного одноклассника.
Серёжа с легкомысленной радостью вернулся к своему жизнерадостному образу жизни: каждое утро он брал в руки школьный портфель и чинно, вместе с другими учениками шёл по направлению к ненавистной ему школе, но, дойдя до немецких бараков, сворачивал к ним и целый день с неистовой радостью гонял голубей, играл в домино, карты и шахматы, пинал мяч в самодельные ворота... Словом, жил, а не прозябал в удушливой атмосфере идиотских, – как он полагал, – школьных наук.
Когда приличные и дисциплинированные ученики возвращались из школы по домам, Серёжа строил у себя на рожице постное выражение и, лицемерно вздыхая под тяжестью только что одолённой им науки, присоединялся к ним и спешил домой, чтобы доложить любящим его родителям о своих выдающихся школьных успехах (О школьных делах он успевал узнавать всё у той же Тани во время их совместного возвращения из «школы»).
Вечером, в награду за примерное поведение и успехи в учёбе, радостные родители отпускали своего сыночка на конюшню, где он с большим удовольствием убирал навоз, задавал корм, поил и чистил своих любимых лошадок, обучался приёмам профессиональной верховой езды... словом, жил полнокровной и интересной жизнью (Но не завидуйте ему, дорогие читатели! Всякому удовольствию всегда приходит отрезвляющий слишком увлёкшееся сознание конец)...
Отец пришёл на родительское собрание в школу... там всё и отрылось (Да, жалко папу. Вот всегда кажется, что делаешь пакость только самому себе, а оказывается, что она затронет и других, часто близких тебе людей).
Серёжин отец во время войны ходил по вражеским тылам, и решил не спешить с дисциплинарными выводами, а проследить, куда же девается его сынок после своих ежедневных деловых «уходов в школу».
Тропа разведчика привела его к немецким баракам. Там он сразу увидел не картину даже, а целый моноспектакль в исполнении будущего народного артиста страны Сергея Васильевича:
На скамейке у барака сидело несколько немецких старух и с весёлым интересом слушали, как наш юный герой рассказывал им (на немецком языке!) забавные немецкие анекдоты на животрепещущие для любых старух темы. Некоторые моменты бабки встречали и провожали дружным хохотом и похлопыванием себя по обширным национальным юбкам. Все веселились от души. Но когда Серёжа принялся было читать своим очарованным слушательницам звучные и глубокомысленные немецкие стихи, на авансцене появился потерявший терпение человек в военной форме – Василий Николаевич, отец юного герольда при дворе беднейшего немецкого княжества, именуемого в народе «трудармией».
Сергей Васильевич не помнит, был ли он сурово наказан своими родителями, но, видимо, в тот раз с ним поговорили настолько серьёзно, что он сразу вернулся в школу и никогда больше не прогуливал уроков. Вскоре он обогнал своих топтавшихся на месте одноклассников и занял своё законное место – первого ученика первого класса.
(Вообще-то необходимо заметить нашему безголовому Министерству образования и науки: все дети – разные. Одни – способные и хотят учиться, по любимым предметам. Другим – науки даются с трудом и они не ощущают в себе никаких «призваний». Нельзя всех скопом садить в один класс. Пусть это звучит и не совсем демократично, но нужно комплектовать классы по склонностям и способностям детей. Так они не будут мешать друг другу, и толку от обучения будет значительно больше... И почаще слабых министров переводить в дворники – тоже нужная обществу и уважаемая профессия).
Когда Серёжа успешно перешёл в следующий класс и распрощался со своими спарринг-партнёрами по уличному кулачному мордобою, оставшимися на третий год в том же классе (Ну зачем мучить таких детей? Не хотят учиться – и не надо. Обучить их хорошим рабочим специальностям, и они проживут свою жизнь спокойно, без натуги и счастливо. Кстати, для подавляющего большинства учеников, школьные науки по жизни оказываются совершенно бесполезными. Значит, в наших школярских заведениях учат не так и не тому?). Серёжа с энтузиазмом ждал каникул и надеялся хорошенько отдохнуть в обществе своих любимых голубей и лошадок. Но родители решили иначе. Они ещё не потеряли надежды отвлечь своего легко увлекающегося сыночка от таких опасных занятий как верховая езда и кулачный бой и превратить его в добропорядочного участника торжественных общественно-политических мероприятий и члена известных своим ханжеским высокомерием организаций. Короче говоря, отправили своего сорванца с богом (от глаз подальше) в пионерский лагерь (на самом деле, это были просто летние детские лагеря отдыха, куда отправляли детей вне зависимости от идеологических ориентаций, даже таких пожизненных беспартийных босяков, каким и оказался впоследствии Сергей Васильевич). Вообще-то нет ничего полезнее и благотворнее для городских детей как провести хотя бы лето на лоне природы, покупаться в прохладных водоёмах, побегать и порезвиться вдоволь в компании своих жизнерадостных и беззаботных сверстников, да и просто подышать прозрачным и целебным уральским воздухом.