Как давно уже известно всему миру, русские офицеры – народ мужественный и крепкий (во всех смыслах, в том числе и касательно содержимого во фляжке). Подкрепились все основательно. На отсутствие аппетита никто не жаловался.
– Ну, у вас и пироги – вкуснотища!
– Вот эти два с рыбой и луком, а этот – с ягодами, – на десерт. Антон, ты чай не забыл? – осведомился Серёжа у водителя.
– Никак нет, товарищ командир. Всё – на месте. – не преминул пошутить весельчак Антон.
– А пироги кто стряпал? – деловито поинтересовался «подполковник».
– Мама с тётей Ниной.
– Передай им нашу большую офицерскую благодарность. Пироги замечательные. Пришлю сюда дочку Катерину на выучку... Да, женихи тут – не чета московским лоботрясам.
– Да, бригадир у нас – крепкий парень. – подтвердил раскрасневшийся на уральском морозе московский новоиспечённый браконьер.
Серёжа, чтобы как-то прекратить поток комплиментов в свой адрес, вдруг сказал:
– А ваша рыба самая вкусная!
– Почему?
– Потому что вы сами её поймали.
– А ведь верно, товарищ бригадир.
«Подполковник», явно душевно расположенный к нашему юному герою, поинтересовался и о его школьных делах:
– А как ты, Серёжа, в школе учишься? Двойки, тройки есть?
– Нет.
– Что, и четвёрок нет?
– Нет. Одни пятёрки. Я же не всё время рыбачу. Люблю книжки на русском и немецком читать. Английский плохо знаю, а словаря хорошего, большого нет. Надо ещё учить.
– А немецкий-то язык ты где выучил? – поинтересовался молодой офицер.
– У немцев.
– У каких немцев? – удивлённо спросил другой рыбак.
– В Асбесте. Их там много живёт.
– А, понятно, дак это же наши немцы, волжские, – понял ситуацию рыбак.
– Зимой я люблю на охоту ходить. – заминая щекотливую тему, проговорил Серёжа о другом своём любимом занятии.
– Как? Один? – удивился «подполковник».
– Нет. С папой. Барбоской.
– Кем? Кем? – сразу со всех сторон посыпались вопросы.
– Барбоской. – повторил Серёжа.
– Да кто такой «Барбоска»? – (вполне естественный вопрос).
– Папа идёт с двустволкой, а я так, барбоской. Когда найдём заячью лёжку, заяц убежит. Папа замаскируется и остаётся ждать, а я бегу за зайцем по следу. Он хоть и хитрый, петляет, прыгает в сторону, а всё равно, как дурак, прискачет на свою старую лёжку. Там его папа и ждёт.
– А ты, Серёжа, ещё и опытный следопыт, оказывается! Разбираешься в следах?
– Да, конечно, и заячьи, и лисьи, и волчьи, и медвежьи следы знаю. Все разные (вот тут уж точно заврался наш Серёжа – ухарь. Любишь ты, Сергей Васильевич, иногда пофорсить: не видел ты тогда ещё ни медвежьих следов (тем более на снегу), ни рожи его, взлохмаченной праведным медвежьим гневом. Но на природе под звон стаканчиков всё сошло благополучно. Постарайся больше не врать, охотник «Барбоска»), по свежей пороше следы легко читаются. Бежишь, бежишь, а потом выстрел услышишь. На полянку выбегу, а там уже папа зайца за уши трясёт, показывает. Красота. Иногда большие попадаются, но больше средние. Парочку добудем и домой идём.
– А почему только парочку? – опять спросил любознательный молодой офицер.
– А зачем больше? У нас же и свинина, и курятина своя есть, и картошка, и капуста квашеная, и грибы солёные. Всё есть.
– Да, – вздохнул другой офицер. – я тоже сюда свою Ольгу на выучку отправлю. Пожалуй, уралочкой-то быть лучше, чем москвичкой...
– Нет, – счёл необходимым возразить и вставить своё мнение наш герой. – В Москве лучше. Там много книг и библиотек. Я люблю читать. Всё запоминаю.
Не понимал тогда ещё Серёжа того уважения и удивления, с каким смотрели на него бывалые московские офицеры, временно поменявшие в бараке свои мундиры с боевыми орденскими ленточками на рыбацкие, зековские фуфайки... Но членам комиссии пришла пора гнать в Челябинск на аэродром.
Шумно и дружески простились. Москвичи поехали в Шагол поддерживать слегка захмелевший генералитет при посадке в военнотранспортный самолёт, а Серёжа, не спеша, с чувством выполненного перед отцом долга, отправился домой отдохнуть часок-другой и энергично взяться за обработку весьма немаленького картофельного огорода.
(Вы, читатель, не удивляйтесь, что наш герой так, по-свойски, почти панибратски разговаривал с гораздо старшими его, заслуженными офицерами. Несколько позже, уже в Ильменском заповеднике ему придётся рыбачить с лодки удочками в компании... министра финансов всего Советского Союза... Да, кстати, «невесты московские», Катя и Ольга, может быть, и приезжали попозже в Новогорный, но героя нашего, к сожалению, уже там не было. – Отца перевели в другое место... А то бы был сейчас наш Сергей Васильевич каким-нибудь большим московским руководителем... А что? Всем можно ломать дрова, а ему, Сергею Васильевичу, нельзя? – Нет, наломал бы он там таких дров, что и по сей день московский народ при упоминании его славного имени «Барбоска» вздрагивал бы от страха и суеверного ужаса).
...Ловко орудуя тяпкой вокруг зелёных кустов молодого картофеля, Серёжа вспоминал удачный поход за рыбой и горделиво так любовался своей, как он думал, незаурядной личностью: «Да, московские невесты, когда пироги рыбные будут трескать, наверное, размечтаются: хорошо бы хотя бы за одной партой посидеть с таким лихим удальцом, как рыбацкий бригадир Сергей Васильевич».
07.06.2016 г.
Интернат
«Необходим для сердца перелом:
Догнать... Вернуть...
Сказать кому-то слово...
И жутко Вам, что всё уже в былом,
А в будущем не видно и былого».
Игорь Северянин
Однажды Сергей Васильевич вместе с одной из своих бывших жён поехал из застольного города Челябинска в посёлок Атлян навестить временно гостившего там одного из своих непутёвых сыновей. До Миасса, будущей столицы Русского государства, доехали в электричке, там на вокзале. Необходимо было пересесть в атлянский автобус. Автобус набился битком, половина пассажиров, в том числе и Сергею Васильевичу со спутницей пришлось ехать стоя.
(Изумительную красоту уральских пейзажей необходимо живописать опытным профессиональным пером, но поскольку мы... увы, только любители сладкозвучно околевающей российской словесности... Словом, приезжайте на Урал, уже собственным-то глазам вам придётся поверить).
Автобус был, конечно, старенький, но бежал по пересечённой местности как молодой олень. На одной из остановок в автобус зашли ещё три пассажирки – молодые и, как на подбор, стройные, симпатичные женщины.
Утончённый знаток изысканных женских прелестей Сергей Васильевич поначалу не обратил на них своего особого внимания. Но потом вдруг заметил, что эти красотки, внёсшие в духоту салона аромат весенней свежести, о чём–то перешёптываются и... смотрят на него! Потом одна из них протиснулась поближе к Сергею Васильевичу, посмотрела на него и заговорила милым приятным голосом:
– Здравствуйте! Вы меня не узнаёте?
Серёжа внимательно (и с большим удовольствием) посмотрел на прелестную незнакомку (его спутница в это время окинула каким-то подозрительным взглядом их обоих и гордо так отвернулась).
– Н..нет, не помню.
– Мы же с вами жили в интернате на станции и даже обедали за одним столом.
– Боже мой! – сразу рассыпался очарованный Сергей Васильевич. – Да вы же тогда были совсем маленькой девочкой, первоклассницей! А сейчас с Вас только картины рисовать!
– Ну вот, вспомнили, наконец. Вас же Серёжа зовут, правильно?
– Да, и я вас начинаю припоминать. Какое было весёлое, счастливое время! А вот ваше имя я, увы, позабыл... Столько лет прошло...
– Меня Надя зовут, а вот та моя подруга в белой кофточке – Лена. Она – тоже интернатская. Лена! Иди сюда! К нам поближе... (Спутница Сергея Васильевича демонстративно сдвинулась подальше... Да уж лучше бы Сергей Васильевич отправился один в эту поездку!).