У нашего таёжника–шефа хватило терпения доехать только до ближайшей полянки, на которую он свернул с дороги, заглушил мотор... и на крылья его мотоцикла полетели походные Лёнины брючки и «девичий бред» Эвелиночки.
(Случайно оказавшаяся поблизости стая волков долго и внимательно наблюдала за творившимся на мотоцикле безобразием... Раньше стая ещё сомневалась в выборе своего жизненного пути, отдавая даже некоторое предпочтение человеческой цивилизации, но после увиденного окончательно предпочла свою, более высоконравственную и более человечную, волчью цивилизацию).
Жили Серёжа и Эвелина преимущественно в палатке, замаскированной под шалаш, на берегу живописного небольшого озерца, которое, чтобы отличить от Вшивеньких и Чёрненьких озёр, Серёжа называл просто Сереньким. Местоположение его было весьма удачным: и от дома недалеко, и покосы рядом, и подъезд нормальный, и в самом озере полные рыбой мёрды и садки. Иногда в Серёжкины силки попадались зайцы и даже глухари, которых Серёжа сразу уносил на разделку маме, чтобы не смущать сценами потрошения деликатное сознание совсем ещё юной Диночки.
В убогих представлениях христиан и мусульман Рай – это полное безделье, только жратва и восхваление Создателя (или, вернее, плутоватых посредников). А вот у Серёжи и Лины, тоже наслаждавшихся райскими красотами, каждый день увеличивалось и количество копёшек заготовленного ими на зиму сена.
Однажды Серёжа с покоса вернулся к своему шалашу. Его очаровательная молоденькая хозяйка как бывалая рыбацкая жёнка ловко разливала по тарелкам густую наваристую уху, потом посмотрела на своего «работника», вздохнула и призналась:
– Серёжа, твоя мама приходила.
– Да? И о чём она с тобой беседовала?
– Она сказала, что тебе скоро надо будет ездить в Челябинск, а мне тут одной оставаться нельзя.
– Она что, попросила тебя уехать домой?
– Ну, Серёжа, ты совсем своей мамы не знаешь! Она сказала, чтобы я, когда ты в институт уедешь, жила у вас дома.
– Вот это здорово! А я, дурак, голову ломаю, куда тебя на ночлег устроить. Так и сделаем.
– Все мамы, Серёжа, – хорошие, а мы, дети, только беспокойство и хлопоты им создаём.
– Это всё потому, Эвелиночка, что они уже были молодыми, а мы пожилыми и взрослыми – ещё нет... Да солнышко припекает, пойдём от него в шалашик спрячемся...
Короче говоря, Серёжкины родители знали всё, но почему–то ни гнать Эвелиночку домой, ни лупить своего беспутного сынка они не стали... Наверное, она им просто очень понравилась, а Серёжку перевоспитывать... пусть сама жизнь его перевоспитывает.
Когда Серёжа после очередного успешно сданного экзамена вернулся домой, там его встретила радостная Эвелина, повисла у него на шее и шепнула в ухо:
– Серёжа, а твоя мама научила меня на машинке шить. Она сказала, что я – сообразительная!
– А у вас дома разве нет швейной машинки?
– Нет. Мама же всё время на работе... А теперь я попрошу папу купить мне машинку и буду шить на ней какие-нибудь распашонки...
Сенокос удачно завершился. Теперь можно было больше времени посвятить прогулкам, сбору ягод, экскурсиям по местным заповедным лесам и озёрам. Серёжа и Лина наслаждались каждым днём в этом земном Раю (Если бы у Адама, Лилит и Евы в головах было побольше мозгов, они бы не занимались в своём раёчке пустопорожними и бездельными кознями, а искренне позавидовали бы нашим героям и поучились бы не спать под деревьями, а мудро сочетать Любовь и Труд не в выдуманном небесном, а в реальном, земном раю).
«Отоваривался» Серёжа обычно или в магазине (денежки ещё не перевелись), или, гораздо чаще, дома у мамы.
В воскресенье он зашёл домой с целью пополнения своего продуктового запаса. Лина в это время на костре у шалаша варила деликатесный суп из зайчатины.
Зайдя в свою квартиру, Серёжа был буквально потрясён открывшейся ему совершенно немыслимой картиной: в большой комнате за шахматной доской сидели Василий Николаевич и Аркадий Иосифович! На столике рядом с ними красовалась бутылочка коньяка и большое блюдо с фирменными мамиными голубцами. Из кухни доносился смех и весёлые разговоры хлопотавших там Татьяны Васильевны и Розы Наумовны...
Серёжка хотел было уже ретироваться к себе «домой», в тайгу, но его заметили. Роза Наумовна вышла из кухни с распростёртыми объятиями.
– Серёжа! Проходи к нам на кухню. А то наши мужчины так там увлеклись шахматной игрой, что обо всём забыли.
На кухне Людочка сидела за маленьким столиком и нарезала салаты. А у плиты мама и Роза Наумовна Хлопотали сразу над двумя кастрюлями с зайчатиной: видимо, обменивались друг с другом своими кулинарными секретами. Мама сразу спросила Серёжу:
– Серёжа, у вас там хлеб есть? Ну и хорошо. Вот, забери эту сумку с овощами, Людочка приготовила. Иди, поздоровайся с Аркадием Иосифовичем.
Серёжа прошёл в гостиную, поздоровался с шахматистами, оценил позицию: папа уже был на грани мата, но, как всякий малоопытный шахматист, не сдавался. Серёжа постоял, посмотрел, подумал: «Играют себе преспокойно в шахматы, коньячок попивают, моего зайца варят, смеются, отдыхают культурно, а про нас с Эвелиной даже не спрашивают... Что бы это значило?» (Ах, Серёжа, Серёжа! И ты ещё хвастаешься на каждом углу, что выучил наизусть «Евгения Онегина»! ну, вспоминай, что там Александр Сергеевич говорил?... Нет, не это. Да всё же просто. Там сказано прямо:
«О свадьбе Ленского давно У них уж было решено».
.. .Вот именно поэтому они так спокойно и отдыхают).
Серёжа шёл по лесной дорожке с Людочкиным набором овощей и думал: «А почему бы им и не отдохнуть культурно? Они–то как раз и заслужили отдых: папа всю войну в артиллерии воевал, а Аркадий Иосифович здесь, на Урале военные заводы строил. И если на фронте иногда всё–таки бывали временные передышки, затишья, перегруппировки, отдых, то на строительстве военных заводов, наверняка, никаких выходных не было. Да, они заслужили право на отдых, а мы... мы сена с Линочкой накосили, двух зайцев им на закуску выловили. Тоже славно потрудились!».
Лина сидела у догорающего костра и ждала Серёжу. Увидев приближающегося Серёжу, побежала ему навстречу, обняла, расцеловала (И за что только такому шалопаю такие почести!).
Пока Серёжа выкладывал на клеёночку огородные лакомства, Эвелина сняла крышку и ложкой зачерпнула заключительную пробу, но потом неожиданно бросила ложку на клеёнку, зажала рот и побежала в кусты.
Серёжа при этом подумал: «Да, не идёт ей таёжная пища: второй раз уже её тошнит. Привыкла к городской еде, вот и мутит её. А лесная еда полезней».
Но Эвелина вернулась к их импровизированному столу как ни в чём не бывало: довольная и улыбающаяся.
Быстро разложила куски зайчатины и сама энергично принялась за еду.
– Серёжа! А ты что сидишь? Кушай давай. Такая вкуснятина!
– Линочка! А ты знаешь, кто сейчас у нас гостит?
– Родня из Сибири? Или брат старший приехал? Нет?
– У нас в гостиной сидит папа и играет в шахматы с Аркадием Иосифовичем. Они ещё и коньячок при этом попивают.
– Что? Папа у вас?
– А на кухне моя мама с твоей мамой готовят на закуску блюда из зайчатины.
– И мама здесь... А про меня они спрашивали?
– Нет. Мне кажется, что они просто хотят показать нам, что если мы с тобой уединились, и нам хорошо и без них, то и они тоже без нас не скучают.
– А как там мама с папой?
– Отлично выглядят, не унывают. Людочка им салаты готовит, а они уже сдружились и весело проводят время.
– А нам что теперь делать?
– Тебе, мне кажется, надо сходить к тёте Нине. Она тебе даст какого– нибудь лекарства от тошноты. Тебе, наверное, таёжная пища плохо подходит.
– Нет, нет, Серёжа! Это всё пустяки. Я чувствую себя просто прекрасно! Зачем ещё к тёте Нине идти? Всё это временно, пройдёт.
– Тогда завтра, когда твои родители уедут домой, мы поедем с тобой на Кисегач ловить раков. Вот это – лёгкая пища. Тебе понравится. Ты когда– нибудь ловила раков?