Шейд тоже приподнялась. Она медленно кружилась на месте, рассматривая каждую деталь.
— Это, конечно, не дом на орбитальной станции, но тоже какое-никакое жилище, — произнесла Кейт, кинувшись к углу. Там валялось ее нижнее белье, которое стоило спрятать внутрь дивана. На уборку Дикарка тратила мало времени…
— Тут уютно, — зачарованно произнесла Шейд. — Примерно так, как я и представляла.
Кейт выкинула грязное белье за изрядно потрепанный диван и присела на его край, переводя дух. Что ж, сегодня ей придется спать на полу. Дикарке не привыкать ко сну на жестких досках: не всегда ей доводилось ночевать дома. Издержки повстанческой жизни.
Шейд скрылась в проходе. Кейт задумчиво болтала ногами и лишь затем, спохватившись, последовала за спасенной девушкой. «Лучше бы проворность проявляла во время преследования», — мысленно пробурчала Дикарка.
— Я стараюсь не судить категорично. Но почему у тебя дырка над головой? — спросила Шейд.
Она стояла в месте, которое многим поколениям людей служило кухней. Теперь же тут всюду были расставлены ведра. Имелся в отдалении и брезент. Кейт подумала, что настало время для разочарований…
— Крыша протекает, да… Доски старые, трухлявые, вот они и развалились. Да и верхние этажи часто заливали нижние. Вот как-то так и получилось, — развела руками Кейт.
— А восстановить никак нельзя?
Идеалистка… Ей еще кажется, что можно восстановить то, что было сломано. Не всегда, но даже тогда, когда получается, следы разломов остаются видны. Починенная вещь не сравнится с той, которая никогда не ломалась…
Кейт схватила подругу под локоть и потащила в комнату. Ей хотелось расслабиться и дать мышцам отдохнуть. Постоянно находиться в напряжении чревато перегрузками, которые негативно скажутся в самый ответственный момент…
— Ты немного загнула с уютом. И в ванную лучше не ходи. Видишь ли, дом старый, многое со временем стало не лучшего качества. Трубы там развалились… В общем, не все стоит видеть.
Кейт подошла к шкафу, не имевшему дверец. На одной из верхних полок лежали простыни и подушки. Дикарка даже не могла припомнить, когда в последний раз спала на них… Но для гостьи нужно сделать исключение.
— Не стоит, — произнесла Шейд, ложась на холодный пол. — Я слишком долго жила в комфортных условиях… И этому настал конец.
Кейт лишь фыркнула и все равно спустила вниз подушку и покрывало.
— Ночью может быть холодно. Да и голове удобнее на подушке, а не на кулаке. Забирай, — тоном, не терпящим возражений, произнесла Кейт.
Шейд послушно взяла подушку, взбила ее и легонько опустила на пол. Затем протянула руку, чтобы взять вторую. Кейт отдала чужой и вторую, но не думала, что та положит ее не для себя, а чуть дальше.
— Я могу спать и на кулаке, — возразила девушка с черно-золотыми волосами.
— Но удобнее на подушке, — копируя безапелляционный тон подруги, заявила Шейд.
Дикарка хлопнула в ладоши и притопнула. Свет разом погас. Внутри самих лампочек все остывало, и они оставались единственными источниками света в исхудалой и маленькой квартирке, которую совсем не пощадило время.
И вот в комнатушке воцарилась тишина. Кейт впитывала ее безмолвное дыхание, тело девушки расслаблялось, и столь желанный покой наконец-то пришел к ней, оказавшись довольно ценной наградой. Краски поблекли, и темнота вновь скрыла следы боли и отчаяния. Легкий свет неоновых вывесок проникал только со стороны пустых улиц, и мрак казался не отличимым как с закрытыми, так и с открытыми глазами. Всюду одно и то же…
Шейд ворочалась. Неудобно ей, наверное, после шелковых простыней перебраться на дощатый пол. Впрочем, последний являлся лишь иллюзией: доски приклеивались к бетону, и, на самом деле, крошился именно камень, оставляя зияющие провалы…
Кейт тоже не могла заснуть. Впервые в жизни ее рука дрогнула. Она спасла пленницу, о которой не имела ни малейшего понятия. Зато теперь у нее появился козырь в рукаве, который поможет выманить Инженера…
— Я не могу вспомнить, как появилась на свет, — произнесла Шейд.
Кейт чуть не прыснула со смеху. А то кто-то помнит… Нет, клонам могли достаться воспоминания из прежних жизней доноров ДНК, но такие случаи являлись редкостью. Прошлое всегда являлось туманным, и многим вещам приходилось верить на слово. Если говорили, что когда-то являлась карапузом, ползающим на четвереньках, значит, таковой и была.