— Да, что сразу, что творится, что творится… Ничего у нас не творится, гражданин начальник, всё прекрасно и с агитацией, и даже с пропагандой. Вышло уже два номера газеты. Благодаря применению новых информационных технологий, удалось внедрить оперативное реагирование на события… Наглядная демонстрация состояния успеваемости каждого класса, привела к тому, что народ в нашей школе начал стараться получить побольше пятаков. Сейчас, как мне кажется, нашим уже даже не так уж интересно выиграть приз, как просто выиграть! Беру интервью у учителей, тоже интересные получаются материалы, ребята пишут отзывы на фильмы, которые посмотрели. Кстати, Владимир…?
— Можно без отчества и на ты, я всего на пять лет тебя старше.
— Хорошо. Может быть, и ты что-нибудь напишешь для нашей газеты? Под заголовком, типа «Совет от райкома», нет не так конечно, это надо бы придумать, но смысл понятен? Или тебе проще интервью? Три — четыре вопроса и развернутые ответы. Сможешь?
— Какой ты, Рогов, шустрый! Я собирался тебе задание дать, а смотрю, ты уже меня припахать готов. Идея не плохая, но я пока не готов. У меня к тебе другое предложение будет.
Был я в вашей школе. Посмотрел твою «газету», поговорил с Марией Кузьминичной и подумал, что неплохо было бы сделать районную комсомольскую газету. Ты бы как отнесся к должности «главного редактора» для неё. Инициативы у тебя больше чем надо, энергии тоже не занимать… Что скажешь?
— Владимир, вот при всём уважении, пока ничего обещать не могу. Вот, ты сам подумай. У меня выпускной год. Следующим летом я буду поступать на журфак в МГУ. А это не кот чихнул!
Я смотрю в глаза Каплина, внимательно ожидая реакции.
— Борь, ты сильно то на учёбу не упирай, — неожиданно начинает возмущаться тот. — Я ж сам недавно в школу ходил. Помню прекрасно, как мы успевали и футбол гонять и девочек лапать, да и чего греха таить, за бутылочкой посидеть. И ничего, кто хотел поступить, тот поступил. Я вот, например, поступил в Нархоз [50], хоть и кончил школу с средним баллом 4,3 как сейчас помню. А думать у нас некогда, надо принципиальное согласие, чтобы запустить механизм выделения фонда бумаги, найти типографию, собрать редколлегию… Твоя роль будет простой, — будешь придумывать новые рубрики, новые жанры, новый стиль подачи материалов. А я буду их продвигать и следить, чтобы они соответствовали линии партии.
— Нет, неделю надо подумать. Кстати, я придумал еще одну интересную штуку. В этом году в Москве начали проводить телевикторины «Что? Где? Когда?» Слыхал? Такое интеллигентское казино. Идея номер раз — проводить такие викторины на уровне района, да и чего там, на уровне школы. Как раз с помощью газеты можно собирать вопросы читателей к «знатокам». Репортажи с таких игр можно сделать не менее захватывающими, чем с хоккея. Ты кстати, хоккей смотришь?
— Ты мне зубы не заговаривай! Видишь, как тебя прёт? Ладно, до выходных подумай и соглашайся.
— Владимир, слушай, кем-то вроде «генератора идей» могу, но и с твоей стороны помощь потребуется.
— Ладно, выкладывай, чего придумал, а я думать буду.
— Есть у меня задумка, создать комсомольский музыкальный лекторий. Ты как относишься к современной западной музыке?
— Отношусь так, как диктует мне моя комсомольская должность — настороженно.
— Но ты ведь не можешь отрицать, что в большинстве своём рок — музыка протеста против буржуазных порядков, против империалистической политики, против звериного лика капитала? И уж точно не можешь не знать того факта, что молодежь у нас увлекается западным роком куда больше, чем отечественной эстрадой. Так вот, идея лектория в том, чтобы донести до масс идею протеста, борьбы за светлые идеалы и солидарности с рабочим классом Запада. Потому что если этого не сделать, истолковывать рок будут, как бездуховное потакание низменным инстинктам, что в силу склонности молодёжи к подражанию, приведет к распространению этих буржуазных пороков и у нас.
— Эк же ты ловко излагаешь! — ворчит Владимир. Я понял твою мысль. У меня даже есть её развитие. Надо такие лектории дополнять танцами, и тогда это будет просто бомба. Но тут надо серьёзно подумать.
— Вот и думай, а я побегу. Учиться надо, да и есть охота, я ещё не обедал сегодня. Так что, покедова!
— Будь здоров! В пятницу чтобы позвонил с согласием.
ГЛАВА 9. ТЕМНОТА ДРУГ МОЛОДЁЖИ
Вечером звоню Тришиной: — Лен, привет, гулять пойдешь? — бурчу я в трубку, страшно волнуясь, в общем, понятно почему.
— Хорошо, заходи через полчаса, буду готова. Чего это у тебя голос какой-то странный? Ты не заразный? А то мне болеть никак нельзя у меня зачёт по сольфеджио. Представь, мне петь, а я от тебя ларингит подхвачу и буду не в голосе.
Пока ждал назначенного часа, придумал, как можно Ленкиным музыкальным багажом воспользоваться.
…
Лена встретила меня в расстроенных чувствах. Говорит, что жизнь её кончена, что злая судьба посмеялась над ней, ну, и так далее. Оказалось, что её папе не заплати за заказ, а это значит, он не сможет купить ей обещанную дублёнку. Придётся бедной девочке ходить в старенькой шубке из искусственного меха.
Нелепой попыткой утешить, я прерываю поток её стенаний:
— Лен, не стоит так убиваться! Сегодня не купишь, купишь через месяц. Заработаешь и купишь. Сейчас натягивай свою «чебурашку» [51], и идём, у интересное предложение для тебя.
— Да, ты сегодня прям какой-то весь таинственный, интриган какой-то! — ухмыляется подружка, — давай выкладывай, пока я одеваюсь.
— Нет, давай на улице, вопрос требует вдумчивого обсуждения, а не фонового режима. — Отвечаю ей в тон и иду вниз.
Долго ждать не приходится. Девочки — существа любопытные.
— Ну, давай, уже, рассказывай, — хватает она меня под руку, и мы выходим на свой обычный маршрут. Снег медленно кружит в воздухе. Ветра нет. Мороз не сильный и приятно освежает лицо.
— Я тебя уже рассказывал про школьную газету. Ну вот. Процесс пошел. Теперь у меня под это дело родилась идея создать музыкальный клуб. Под маской, которого можно было бы собираться, слушать новинки западных рокеров. Танцы-манцы опять же. Только надо подумать, как текстовку подать, чтобы всё было идейно правильно и политически верно. Понятно, что упор надо делать на то, что это песни протеста прогрессивной молодёжи против мира капитала, агрессивной политики мирового империализма и тому подобный. Вот тут я хочу тебя попросить помочь. Я-то в музыкальной литературе вообще дуб.
— Борь, даже и не знаю. Нас ведь тоже только классике учат. Представь, я даже не слышала большинства современных рок-композиторов. Кто пишет музыку для тех же Квинов [52]? Мне у них солист очень нравится, как там его? Напомни.
— Фреди Меркьюри [53], а музон он сам и пишет, у них вообще принято самим писать саунд, самим сочинять тексты и самим же исполнять… Да, это не важно, я тебе послушать дам, а ты скажешь можно ли отталкиваясь от классических образцов, используя ту же схему, сделать нормальный музыкальный анализ?
— Конечно можно! — вдруг начинает горячиться Ленка, — какая, к черту, разница Бах это, или Оффенбах. Ты лучше скажи, что я за это буду иметь? Ведь это надо кучу времени потратить. Сначала прослушать исходник, потом его по полочкам разложить, потом — представить в виде какого-то связного текста. Выступать тоже придётся мне!
— Я понял твою мысль. Тогда, что бы ты хотела получить за первый опыт?
— Нет, ну, не знаю, зависит от того, сколько времени у меня все это займёт. Если исходить из того, что за час работы в детском саду на ёлке мне платят пять рублей, а это простая не требующая каких-либо усилий работа, то… в общем я подумаю. Давай сейчас к тебе зайдем, ты мне записи дашь послушать, а послезавтра я скажу.
— Пошли, как раз брательник мне дал переписать несколько концертов.
Выдал Ленке катушку со «Скорпионс». На мой вкус, это самая подходящая для советской школы рок-музыка.
53
Фредди Меркури — сценический псевдоним вокалиста и композитора группы «Queen» Булсары Фарруха, выходца с Занзибара.