ГЛАВА 16. ТЫ НЕ В ЧИКАГО, МОЯ ДОРОГАЯ
Снова зима, снова я в столице. На этот раз, правда, столица бывшая, я не один и сроку у меня всего два дня и одна ночь. Ленкина дублёнка привлекает всеобщий интерес. Окружающие одеты скромнее. За такое внимание к своей персоне моя подружка готова душу продать.
Багажа у нас нет, только моя спортивная сумка, в которую вошло всё необходимое. Зал прилета поражает большими световыми фонарями, из-за этого ленинградцы прозвали аэропорт — «Пять стаканов».
Быстрым шагом выходим на привокзальную площадь. Леночка первой замечает хвост из человеческих фигур. Пальчиком в тонкой кожаной перчатке она тычет в направлении северного угла терминала, одновременно другой рукой, как обычно, лупит меня по ребрам. Ладно, пойдем, поговорим с товарищами по положению.
— Здравствуйте, вы последняя? — обращаюсь я к даме в черном пальто с песцовым воротником. — Не знаете, очередь надолго?
— Здравствуйте, молодые люди! Думаю, минут через сорок уедем. Вам куда?
— Нам на Московский вокзал.
— Дальше едете, или квартиру снять собираетесь?
— Ага, хотим провести выходные в Северной Пальмире, как вы догадались?
— Это не трудно. С вокзала либо едут куда-то, либо жильё хотят снять, Московский как раз этим знаменит.
Разговор затихает. Ветер с Балтики пронизывает до костей. Ленке в дублёнке ещё терпимо, а я поехал по-пижонски в прошлогодней финской, которая тонковата. В ней совсем не жарко.
— Извините, не знаю вашего имени-отчества… — трогаю за рукав нашу соседку. Меня Борисом зовут, а это Лена.
— Татьяна Николаевна, можете так обращаться.
— Татьяна Николаевна, а сколько стоит такси без очереди? Что-то у вас тут холодно, у нас в Сибири теплее.
— Борис, не знаю точно, обычно цена, но, говорят от двух, до трех счетчиков. Если договоритесь, могу я рассчитывать, что вы меня прихватите?
— Без проблем! Нам же дешевле получится. — С этими словами я отправляюсь к отстойнику, где скопилось несколько светло-салатных колесниц с черными шашечками на борту. Договориться удается за пятёрку. Дорого, конечно, но с девушкой толкаться по очередями и автобусам мне неловко.
В результате через пять минут мы катим по Пулковскому шоссе.
— Татьяна Николаевна, можно вопрос? — Обращаюсь я к нашей случайной попутчице. — Вы в каком районе живёте?
— На Петроградке, рядом с зоопарком, а что?
— Ух, ты! Это же почти самый центр! А не знаете, не промышляет ли у вас кто-нибудь из соседей сдачей комнат или квартир? Нам бы в вашем районе остановиться. Оттуда же пешком можно всё обойти. Правильно?
— Так-то оно так, — Татьяна с сомнением погружается в свои мысли, но квартирки там, для таких как, вы явно не подходят. Отдельных квартир там вообще нет, сплошные коммуналки. Слышали такую песенку: — «на 38 комнаток всего одна уборная» так вот, это про Петроградку. Когда-то были доходные дома для императорских чиновников. После революции в них поселили рабочих из заводских казарм. Поселили покомнатно. С тех пор так и живём, в надежде когда-нибудь получить отдельную квартиру где-нибудь в этих краях. — Татьяна указывает рукой в направлении новостроек, мимо которых мы проезжаем.
— Борька, отстань от человека, что мы сами не найдём, где поселиться? — Ленка тянет меня за рукав. — Не хочу даже одну ночь жить в коммуналке. Общая кухня, общая ванная, общий толчок, бр-р-р-р. Противно! Только квартира! В крайнем случае — гостиница.
— Гостишка нам точно не светит. Мы же с тобой не зарегистрированы. Нам если и дадут место в гостинице, то только по отдельности в общих номерах. Хотя деньги решают много и на одну ночь могут и пустить. Но гостиница это насекомые, грязь, злющие администраторши.
Мимо проносятся транспаранты со здравицами в честь Брежнева. Их необычно много.
— Татьяна Николаевна, у вас в Ленинграде как-то особенно сильно любят нашего дорогого Леонида Ильича?
— А у вас не так? Ему же на днях 70 лет исполнилось.
— Вон оно как! Тогда понятно, но у нас почему-то я, ни одного плаката с персональным приветствием не припомню — говорю и сам про себя удивляюсь, потому что действительно не помню, ни одного такого лозунга.
— Молодёжь, — встревает в нашу беседу таксист, — а почему бы вам не спросить опытного человека? Это я на себя намекаю, если не поняли.
— Меня Геннадием зовут, — протягивает он мне руку, — сразу скажу, что стоить отдельная квартира будет солидно. Гражданка права, с квартирами в Питере очень плохо. Поступим так, вы мне дадите трояк, за информационные услуги, а я вас высажу около вокзала и расскажу к кому можно с этой проблемой подойти. Ещё маленький совет — пусть девочка договаривается. Как вам такой вариант?
— Отлично, Геннадий! Это нас устроит. — Благодарю я водителя, — а сколько сейчас за ночь просят?
— Просят и полтинник, но никто таких деньжищ не даёт. А реально платить за однушку рядом с метро не меньше 20 рублей.
— Ого-го! За такие деньги у нас ребята месяц живут. В частном доме с печкой и уличным сортиром, но целый месяц! — Я немного офигеваю от такого поворота.
— Гена, а вы не знаете что билетами на концерты? — Леночка тоже включается в наш разговор.
— С билетами ещё сложнее. Цена зависит от многого. От исполнителей, от театра, от даты. — Речь водителя звучит уверенно и спокойно. Чувствуется, что мужик в теме.
Внезапно его перебивает наша попутчица.
— Ребята, а как вы относитесь к пантомиме? У меня как раз есть с собой два билета на спектакль какого-то Полунина в «Театр Эстрады». Друзья подарили, а мне идти некогда.
— Здорово! Слава Полунин это будущая мировая звезда. Татьяна Николаевна, сколько вы хотите за билеты?
— Я вам билеты отдам по кассовой цене за пять рублей. — Татьяне хочется поправить впечатление о городе.
— Борь, ну зачем нам какой-то «марсель марсо»? Пойдем лучше на какой-нибудь фортепьянный концерт, наверняка на серьёзную музыку желающих меньше.
— Леночка! Ты не понимаешь! Полунин это супер-звезда, но пока этого никто не знает. Уникальный шанс посмотреть становление звезды, а потом, когда он к нам на гастроли приедет, можно будет сравнить.
— Кстати, серьёзную музыку у нас тоже народ любит. И на известных исполнителей билеты не достать. Это же Петербург всё-таки. — Татьяна вмешивается в наш диалог.
Огромное вам спасибо! — я вынимаю синюху [110] и меняю на два билетика. Отлично! С вечерней программой вопрос решён. Сейчас разберёмся с жильём, и идём шататься по петербургским лабиринтам.
Еще через пять минут мы на площади Восстания, куда выходит главный фасад Московского вокзала.
Геннадий делает лихой полицейский поворот и тормозит у северного конца колоннады.
— Приехали! Вам, девочки-мальчики, в те двери, там повернетесь направо и увидите несколько человек. Подойдёте и спросите Пашу. Паше скажете, что от Гены. Смотрите, не забудьте! Добро пожаловать в город на Неве. — слова раздаются уже из отъезжающей машины.
…
Ленусе удаётся сторговаться за четвертной, да ещё и договориться, чтобы Паша нас туда отвёз. Тот легко повёлся потому, что думать начал не головой, а головкой. Леночка так его зацепила, что он губу раскатал, подумал, что сможет её очаровать силой своего обаяния.
Когда вскрылся факт, что Леночка не одна, а под моей защитой, Паша скис, но всё-таки отвёз, поселил, ввёл в курс и быстро слинял.
Внезапно на душе стало как-то паскудно. То ли ленинградская противная погода, то ли утомительный пятичасовой перелёт, но голова стала какой-то ватной, в глазах появилось ощущение песка, а руки стали противно сухими. Я подошёл к окну и тупо уставился в пыльное с лета не мытое стекло. За окном был обыкновенный двор небом, затянутым низкими серыми тучами.