— Неправда! — Рэкс схватил ее за руку и крепко сжал, словно собирался таким образом влить в нее часть своих жизненных сил. — Вас хватит на добрых пятьдесят лет. Это Моката вбил вам в голову такую жуткую чушь.
— Глупый! — Она закрыла его руку своей, и на мгновение у нее на глазах, казалось, навернулись слезы. — Будь все иначе, я смогла бы, наверное, даже увлечься вами. Задолго до встречи с Мокатой я знала отпущенное мне число дней, которое ничто не в силах увеличить хотя бы на час.
— Покажите мне вашу руку, — неожиданно сказал он. Это была единственная область оккультизма, о которой Рэкс имел хоть какое-то понятие. Год назад, выслеживая гризли в Скалистых горах, он подвернул ногу и был вынужден проваляться неделю в крохотной гостинице, библиотека которой насчитывала не более десятка замусоленных книг. Одной из них оказалось руководство по хиромантии, и ее изучение помогло ему скоротать долгие часы вынужденного безделья.
Танит протянула ему руку. Рэкс сразу увидел, что такая рука может принадлежать только человеку, щедро одаренному психически. Рука была очень длинная, узкая и хрупкая, запястье — маленькое, пальцы — ровные и слегка заостренные, с длинными миндалевидными ногтями. Указательный, средний и безымянный пальцы были длиннее ладони почти на дюйм каждый, и рука казалась прекрасной, но не приспособленной для практической деятельности. Он обратил внимание, что верхняя фаланга большого пальца была худой и заостренной, что опять-таки говорило об отсутствии желания связывать свою жизнь с материальными приобретениями.
— Видите? — она повернула свою руку ладонью к нему. — Арабы говорят, что судьба человека написана у него на лбу, а мою может прочитать всякий, кто это умеет.
Поверхностных познаний Рэкса хватало лишь на то, чтобы определить характер и некоторые склонности человека, но даже он был изумлен, увидев на узкой ладони необычные знаки.
Первое, что ему бросилось в глаза, был твердый и выступающий холм Луны, который, казалось, доминировал над всеми остальными и свидетельствовал об очень сильном воображении, утонченности и любви к красоте; его подножье пересекалось линией интуиции, что говорило о большой психической силе и склонности к мистицизму очень опасного типа. Маленькая звезда на холме Сатурна, под средним пальцем, заставила его сердце забиться сильнее и он тщетно искал квадраты, которые могли бы означать защиту в критический период. Но хуже всего было то, что необычно яркая линия жизни прерывалась чуть ли не в самом начале, где она пересекалась с линией ума.
Он молча смотрел, не зная, как расценивать столь зловещее предзнаменование.
— Не волнуйтесь, прошу вас, — сказала Танит. — Приговор звезд обжалованию не подлежит, поэтому теперь вы сможете понять, почему замужество, дети, уютный дом и тому подобное ничего не значит для меня.
— Так вот в чем причина вашего увлечения этими ужасными вещами, — задумчиво проговорил Рэкс.
— Да. И поскольку мне предстоит очень скоро умереть, обычные человеческие эмоции перестали волновать меня. Я смотрю на жизнь как бы издалека, и происходящее с моим физическим телом не имеет особого значения для меня. Десять месяцев назад я начала всерьез развивать свои психические способности, и теперь меня интересуют только путешествия в безграничную пустоту, которые я совершаю под руководством опытного наставника.
— Но зачем, скажите, связываться с черной магией, когда можно заниматься хотя бы белой?
— Разве я не говорила вам? Адептов правого пути интересует лишь соединение микрокосма и макрокосма — неопределенной философской категории, работая с которой невозможно добиться ощутимых результатов — тогда как приверженцы левого пути экспериментируют с людьми и способны видеть эффект своего воздействия.
— И все же я не могу понять вашего желания присутствовать на сегодняшнем сатанинском сборище, — покачал головой Рэкс.
— Это чрезвычайно важное событие.
— Всякий нормальный человек ужаснулся бы при мысли о том, что там может произойти.
— Хорошо, если вам нравится, я скажу, что слегка испугана — но только потому, что это мой первый опыт. Пройдя его, я всего лишь испытаю страдание или наслаждение, подобно большинству других женщин, испытывающих то же самое в несколько иных обстоятельствах.
— Несколько иных! — воскликнул он, вновь заметив, как изменились ее глаза и голос, словно она была одержима каким-то зловещим духом, проявлявшим себя всякий раз, когда речь заходила об этих жутких мистериях.