Во дворе залаяла собака — огромный волкодав Питер. Это Вика его так когда-то назвала, когда они взяли щенка, и он скулил посреди двора, отказываясь от еды. И Вика взяла щенка на руки, прижала к себе, укрыв своей кофтой, и запела песенку, как ребенку:
Вика часто вот так придумывала на ходу песенки и стихи, Алена всегда удивлялась, как у подруги это получается, сама она так не умела. Но имя прижилось, и волкодав, выросший огромным, с песочного цвета шерстью в серых подпалинах, узнал Вику, когда она впервые после разлуки пришла к ним в дом. Питер заскулил вдруг и прыгнул на Вику, словно обнял лапами, лизнул ее в щеку. Не забыл. Остальных же он облаивает как положено, а ночью его спускают с цепи, и он сторожит двор, и Алена знает: когда Питер во дворе, сараи можно не запирать, а съестного он от чужих брать не приучен.
— Мама, там пришли за молоком!
Это младший, пятилетний Артемка, вбежал в дом, принося с собой пыль и запах горячего солнца. Алена вздохнула — слишком быстро вырос, она и не наигралась малышом. А теперь это крепенький пятилетний мальчишка, бойкий и веселый, рвущийся на свободу из-под пристального присмотра бабушки и деда.
— А бабушка где?
— С дедушкой сено за огородом сгребают, некогда им.
Алена вышла из дома, обнаружив за забором высокую рыжую женщину — стройную, одетую в синие джинсы и голубую легкую блузу.
«Дачница, но не из наших, — поняла Алена шагая по дорожке к калитке. — Откуда она узнала о том, что у нас можно купить молока?»
— День добрый. — Женщина улыбнулась Алене и подняла вверх большую полупрозрачную сумку с трехлитровой банкой. — Вы Алена?
— Я Алена. — Алена рассматривала рыжие кудри гостьи — ну, надо же, огонь прямо! — А что?
— Молочка не продадите? Мне сказали, у вас можно купить.
— Утреннего, может, и наберу. — Алена открыла калитку, впуская гостью. — Но оно уже остыло.
— А это ничего. — Женщина подала Алене банку. — Мне подойдет.
Алена взяла банку и пошла по дорожке к летней кухне, женщина шагнула за ней, ступая легко и стремительно.
— Могу дать свою банку, чтоб не переливать. — Алена подняла чистое полотенце, которым утром накрыла банки с молоком. — Выбирайте любую, это утреннее.
Алена решила не задавать лишних вопросов — из опыта знала: если не совать нос в чужие дела, люди сами все рассказывают. Пусть не сразу, а со временем, но рассказывают.
— А творога нет?
Рыжая заинтересованно рассматривала летнюю кухню, и Алена ее понимает. Здесь когда-то жила ее бабушка Галя, пережившая Викину бабушку всего на два года, — и Алена ничего не меняла в ее бывшем обиталище. Все так же в углу стоит старый расписной сундук, все та же деревянная кровать, домотканые дорожки и вышитые занавески. Словно не двадцать первый век на дворе, а на сто лет назад вернулись, если бы не большой холодильник у дверей да не телевизор на тумбочке напротив кровати, то и вовсе было бы натурально. Особенно же колоритно смотрится самодельный буфет с тарелками прошлого века, его сделал когда-то свекор бабушки Гали, хороший столяр. И теперь, конечно, гостья рассматривает — а ведь тут почитай что и в каждом дворе такая экзотика имеется.
— Творог есть, но кисловатый получился.
— Это в самый раз, я люблю кисловатый. — Рыжая улыбнулась. — Прямо как музей тут у вас. Мебель самодельная…
— Это что, вот у моей подруги Вики такая мебель не то что в кухне, а даже и в доме стоит. — Алена вспомнила гостиную и спальню Вики и тоже улыбнулась. — Эта времянка раньше домом была, в нем жила моя бабуля, это потом мы тут все под летнюю кухню приспособили, когда родители новый дом построили, но бабуля так и жила здесь — по привычке, тут и померла. А у подруги моей бабушкин дом постарше этой времянки будет, и мебель вся сохранилась как была, она ничего не меняла. Вот там и правда заходишь — и как на сто лет назад… Ну, не на сто, но на семьдесят — уж точно.
— Как интересно! — Рыжая весело блеснула глазами. — Вот бы глянуть…
— Она гостей-то не жалует особо. — Алена открыла холодильник и достала миску со свежим творогом. — Сколько тебе?
— Пару килограммов. Нас много, как раз сырники будут на всех. — Рыжая взяла из миски крошку творога. — Ничего не кислый, как раз такой, как надо.
Алена достала весы, отвесила творог, пересыпала в пакет. Две коровы во дворе — хорошее подспорье, и себе хватает молочного, и людям остается. Рыжая чем-то понравилась Алене, и ее терзало любопытство, к кому она приехала и кто ей посоветовал обратиться за молоком в ее, Аленин, двор. Но правило есть правило, соваться с вопросами последнее дело, и Алена сноровисто завязала пакет, чтоб творог не просыпался.