Я мысленно вижу, как она кивает, держа трубку.
— Для него это слишком тяжело. Он говорит, что не может работать, когда я рядом. Он не может взять вину за это на себя, так он мне говорит, точнее, говорил, — поправляется она, предпочитая изъясняться в прошедшем времени. — Всякий раз, когда он меня видит, он чувствует себя не в своей тарелке. Потому что снова начинает хотеть меня, — добавляет она. — Он мне сам сказал.
— Ну хорошо. Стыд и позор!
— О чем ты?
— Ну а ты?
— А что я?
— Не надо повторять за мной, как попугай. Да, ты. Что ты обо всем этом думаешь?
— Это ужасно.
— Я не об этом. А ты по-прежнему могла бы справляться с работой? Даже если бы он был рядом, а ты бы хотела быть с ним?
— Это трудно.
— Но ты могла бы?
— Да, — наконец отвечает она. Ей пришлось собраться с мыслями. — Я бы по-прежнему могла справляться с работой.
— Значит, все дело в том, что он выгоняет тебя с работы потому, что в твоем присутствии чувствует себя неловко. Это не имеет ничего общего с тем, как ты работаешь.
— Ничего.
— Ну что ж, твоя проблема решается проще простого.
В трубке наступает пауза.
— В самом деле?
— Да. — Я секунду выжидаю, ведь я же прежде всего адвокат, представляющий ту или иную сторону в судебном процессе. — Пусть он сам увольняется.
— По-моему, я тебя не расслышала.
— Да нет, расслышала.
— Ты сказал: «Пусть он сам увольняется»?
— Вот видишь? Ты прекрасно слышала, что я сказал.
Снова пауза.
— Это… это невозможно.
— Почему?
— Потому… невозможно, и все.
— Почему?
— А потому! Это его фирма, где он начальник. Он взял меня на работу. Он может меня уволить.
— Черта с два!
— Уилл, это его фирма. Он старший компаньон.
— Мне плевать, будь он хоть самим Папой Римским! Он не может тебя уволить только из-за этого.
— Ну, я не знаю, — застенчиво говорит она после еще одной паузы. — Если ты говоришь как юрист…
— Именно как юрист. Я — адвокат, я не знаю, как по-другому говорить.
Молчание.
— Кто на кого запал первым?
— Кто…
— Хватит, Патриция! Если ты хочешь, чтобы я тебе помог, не заставляй меня тратить время попусту.
— Он.
— А ты нет.
— Мне он понравился. Мне он показался… Мне он кажется привлекательным. До сих пор. Но у него семья, я бы ни за что себе не позволила. — Она делает паузу. — Ты же меня знаешь.
Если бы знал.
— Ну да. Гоняться за женатыми мужчинами — это не в твоих правилах.
— Да.
— Я просто хотел удостовериться. За прошедший год в тебе произошло так много перемен.
— В этом я не изменилась.
— Ну да, понятно! — Разговор начинает приобретать слишком личный характер. — О'кей. Значит, твой женатый босс попытался подвалить к тебе, ты дала ему от ворот поворот… так?
— В первый раз.
— Ну да. Ты дала ему от ворот поворот, но он не унимался. Потому что ничего не мог с собой поделать. Он хотел во что бы то ни стало быть с тобой.
— Он сам так говорил. Слово в слово, — добавляет она, улавливая в моих словах насмешливо-циничные нотки.
Какими мужики были скотами, такими и останутся!
— А в семье у него дела пошли все хуже и хуже.
— Они и так плохи.
— Это что, ни для кого не секрет?
— Он сам мне говорил.
Черт бы тебя побрал, Джоби! Оказывается, по большому счету ты не такой уж честный малый.
— Он собирался бросить жену. Независимо от того, получится у него с тобой или нет. На его браке можно было ставить крест.
— Ты что, читаешь как по писаному, что ли? — спрашивает она сердито.
— Можно и так сказать, только раньше я ничего подобного не читал. А если и читал, то не это.
— Извини.
— И ты ему поверила.
— Я хотела ему поверить.
Мне от души жаль ее, несмотря на то что нас разделяют многие мили.
— Извини, Патриция.
— Ты не виноват, — тихо говорит она. Я слышу, как ее голос снова начинает дрожать от еле сдерживаемых рыданий.
— Не надо плакать, — умоляющим голосом говорю я. — Только не сейчас.
— О'кей. — Она снова берет себя в руки. — Я в порядке.
— Во мне говорит мужчина. Прости за то, что во мне сейчас говорит мужчина.
— Хорошо. За это я тебя прощаю.
— Патриция…
— Что, Уилл?
— Ты хочешь остаться на этой работе? Хочешь продолжать там работать?
— Да, конечно. У меня никогда не было такой хорошей работы.
— И ты можешь работать так, что комар носа не подточит, даже в его присутствии? Даже если он будет стоять прямо перед тобой?