— Хорошо, сэр. Я была в том баре. В «Росинке». Мы пошли туда с Ричардом, но потом он вспылил и ушел.
— С Ричардом Бартлессом? С тем, которого убили?
— Да, сэр. Он пару дней жил в мотеле, и мы познакомились.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Ну так вот, Ричард был там еще с одним парнем, который говорил, что торгует то ли наркотиками, то ли еще чем, и он стал предлагать тем парням какую-то дрянь, и те предложили ему выйти…
— Тем парням? Вы имеете в виду четырех мужчин, которых все знают по кличкам Одинокий Волк, Таракан, Гусь и Голландец?
— Да, сэр. Их самых.
— Продолжайте.
— Значит, они вышли на стоянку, а Ричард, почуяв, что сейчас ему всыплют по первое число, удрал и оставил меня одну. Потом все остальные вернулись в бар и просидели там до самого закрытия, пока тот, которого зовут Одинокий Волк, не спросил, не нужно ли кого подбросить до дому. Вот я и вызвалась, ведь Ричард, а я на него надеялась, смылся с перепугу, а Одинокий Волк сказал, что отвезет меня обратно в мотель, вот я с ними и поехала.
— Они отвезли вас обратно в мотель?
— Нет, сэр.
— А куда?
— Мы проехали мимо мотеля, я сказала, что вот я и дома, но они не остановились и рванули дальше, в горы, и остановились лишь тогда, когда мы проехали половину дороги, ведущей вверх.
— Что произошло потом?
— Они меня трахнули.
— Они вас изнасиловали.
— Да, сэр.
— Все?
— Да, сэр. Каждый по два раза.
— Вы пытались оказывать сопротивление?
— Вы за дуру меня принимаете? Хорошо еще, что только изнасиловали, а не убили!
— Значит, вы согласились, опасаясь за свою жизнь.
— Само собой!
— Продолжайте.
— Значит, потом они отвезли меня обратно в мотель, мы выпили пива, и они снова стали меня трахать…
— Насиловать…
— Да, сэр. Значит, потом вошел Ричард, он, наверное, спал у себя в соседнем номере и проснулся от шума, потому что я орала, чтобы они перестали, ведь боль была жуткая, он вошел и сказал, чтобы они перестали, разве им не видно, что мне больно, а они ему говорят, чтобы он заткнулся и шел куда подальше, но он не ушел.
— Он что, не испугался?
— Может, и испугался, но он пытался мне помочь. Может, он накурился травки, у него была клевая травка, которую он пытался загнать.
— Продолжайте.
— Ну, им не понравилось, как он наехал на них, понес, что я, мол, его девушка, ну и все такое прочее, а между нами ничего не было, мы просто дружили, и наезжал на них, пока они скопом не кинулись на него. Ну, тогда он вытащил из-за голенища нож вроде тех, что носят «зеленые береты», и попытался пырнуть их, тут уж они разъярились вовсю, выхватили у него нож и принялись лупить его почем зря. Он начал орать благим матом, да так, что его, наверное, было слышно через дорогу! Ну, тогда они забеспокоились, что его услышат и позовут полицию, взяли веревки для развешивания белья из прачечной, где стоят стиральные машины, крепко его связали, так, что руки у него буквально одеревенели. Связав, бросили в машину и отвезли в горы, куда до этого отвозили и меня.
— Вы поехали с ними?
— Они меня заставили. Боялись, что я вызову полицию. Я бы тоже так поступила на их месте.
(Она отпивает из стакана с водой.)
— Продолжайте, пожалуйста.
— Ну, приехали мы в горы, тут-то самый смак и начался! Я хотела сказать, самый ужас. Сначала двое из них трахнули его через задницу…
— Они изнасиловали его через задний проход?
— Да, сэр, сзади.
— А вы не помните, кто именно?
— Погодите… это был не Одинокий Волк… нет, тот, что постарше, Гусь. И не этот малыш… Таракан, а другой…
— Продолжайте, пожалуйста.
— Ричард орал благим матом, они сказали, чтобы он заткнулся, черт побери, но он продолжал вопить, и они не выдержали. Разожгли костер, прижали его к земле, сунули нож в костер и, когда он раскалился добела, пырнули его этим ножом. Дважды пырнув его, они снова прокаливали лезвие над костром, может, для того, чтобы он легче вошел в тело, не знаю. Знаю только, что они все время кололи его ножом. А когда остановились, он был уже мертв, и говорить нечего!
— А чем все это время были заняты вы сами, госпожа Гомес?
— Я молилась. Чтобы они меня не убили. Особенно так, как убили его. Ничего страшнее в жизни я не видела.
(Она снова отпивает из стакана с водой, пытаясь взять себя в руки.)
— Сначала успокойтесь, потом продолжим. Может быть, нужно объявить перерыв?
— Нет, сэр, я в порядке. Просто вспоминать все это ужасно. Особенно то, что было дальше.