«Ты сделаешь это?» - спросил наконец Адриан. Должно быть, прошло пять минут с тех пор, как они приземлились, и пилот выключил двигатели; может быть, больше. Чувство времени у Кеннелли прекратилось, как и у его и Адриануса наручных часов. Может, час, а может, секунды. Может, времени больше не существовало. В нем давно должно было быть светло, но по ту сторону иллюминаторов было еще очень темно. Кто-то натянул на небо черное одеяло и заслонил свет.
Кеннилли молчал. Его пальцы коснулись металла оружия, лежавшего у него на коленях, но он почти не почувствовал прохладной гладкости. Он не был полностью уверен, что вообще понимал, о чем говорил Адриан.
«Это ... это чудовищно», - прошептал он. Разговор был таким же абсурдным, как и его тема: между вопросом и ответом было больше пяти минут, и они не всегда шли в правильном порядке. «То, что вы говорите ...» Он замолчал. Через минуту Адриан сказал:
«Может ты и прав, Кеннелли. Но это просто случилось. И это было правильно. Нас всех бы здесь не было, если бы они тогда не посадили его в тюрьму ".
«Что это для тебя?» - неубедительно спросил Кеннелли. Ему пришлось заставить свой язык двигаться. Психический паралич, вызванный открытием Адриануса, по-видимому, привел к физическому параличу, который наступил с некоторой задержкой. «Он уничтожит всех нас. Чем я должен его остановить? Чтобы?
Он поднял винтовку обеими руками и так сильно встряхнул ее, что Адриан инстинктивно отодвинулся немного назад на сиденье. Свирепость его реакции удивила самого себя, но он этого не понял. Он не поверил ничему, что сказал Адриан. Бог и дьявол, Иисус и Вельзевул, вся эта религиозная чушь ... это было ... суеверие. Наследник столь же устаревшего мира, как и сам Адриан.
И все же он ни на секунду не сомневался, что это правда.
«Я не обещал тебе, что это сработает», - напомнил Адриан. «Я даже не обещал тебе, что ты выживешь. Но надо попробовать. Один раз нам уже удалось его остановить ».
«Что вы от этого получили?» - спросил Кеннелли. «Время», - серьезно ответил Адриан. «Две тысячи лет, мистер Кеннелли. Для нас. Для всех нас. И, может быть, удастся снова отработать отсрочку. Надо попробовать. «
Кеннелли покачал головой. «Это прекрасно, что ты всегда говоришь о нас», - пробормотал он.
«Я бы сделал это сам», - ответил Адриан. «Я не могу стрелять».
Причина была настолько проста, что Кеннелли безоговорочно принял ее. К тому же он больше не хотел противоречить. Он больше не хотел разговаривать. Слова внезапно показались бессмысленными. Он снова положил винтовку на колени и снова начал водить пальцами по металлу.
Время прошло. Часы остановились, но секунды показывали машину почти слышно. Срок, о котором говорил Адриан, должно быть, давно миновал. Может, они уже опоздали. Возможно, Салид и двое других достигли места назначения задолго до того, как прибыли сюда, и то, что они хотели остановить, уже давно началось.
Раздался низкий звуковой сигнал. Адриан сунул руку в карман куртки, достал небольшой домофон и ответил. Он слушал чуть больше секунды, затем сказал: «Хорошо. Начинать."
«Вы там?» - спросил Кеннелли.
«Они идут», - кивнул Адриан и тем же движением указал на винтовку над коленями Кеннелли. "Приготовься. У тебя не будет много времени ".
У него было все время на свете. Кеннилли был хорошим стрелком. Он был уверен, что встретил человека с летающего вертолета, особенно с таким полуавтоматическим оружием, как этот. Но он не забыл, что ему сказал тот Смит: человек, который будет судить тебя. Он не собирался убивать Салида. Салид убьет его. Он знал это. Это сказал человек-насекомое.
Тем не менее он встал, подошел к двери и толкнул ее. Лопасти ротора начали вращаться над головами, и вся машина начала слегка трястись, вот и все. Даже когда вертолет взлетел, он почти не чувствовал себя в самолете. Скорее казалось, что земля под ними почти бесшумно скользила, а за ней следовали тени сгоревших монастырских стен, между которыми они ждали. Кеннелли медленно опустился на правое колено, уперся локтем в бедро и положил винтовку себе на плечо.
«Я молюсь за тебя», - сказал Адриан. Возможно, это было верхом абсурда - и, кстати, то, к чему Кеннелли мог быть совершенно безразличен - и все же слова были до странности обнадеживающими. Все было
перепутала, перевернулась и превратилась в свою противоположность. Кеннелли, стойкий атеист, внезапно стал воином в последней библейской битве. Позже он решил - если бы для него было потом, он от души посмеялся бы над этой непонятной шуткой судьбы.
Он включил лазерное прицельное устройство винтовки, которое было соединено с прибором ночного видения, и прижал левый глаз к оптике, в то время как вертолет, который тем временем закончил набор высоты, сделал в воздухе девяносто градусов и увидел край. леса под ними пришли. На представившейся ему зеленой панораме заснеженный лес выглядел как кадр из фантастического фильма, нереальный и со слишком жесткими, ложными контурами. Тем не менее, он мог видеть три фигуры, приближающиеся одна за другой по заснеженной лесной тропинке, так ясно, как если бы они стояли на расстоянии вытянутой руки перед ним.