Он снова посмотрел на часы. Это было на полторы минуты позже, чем в последний раз, - три минуты пятого. За два часа до этого ему стало легче. Три, пока не взошло солнце. Вайхслер поморщился. Наверное, он и сегодня не сможет заснуть.
Что-то зашумело позади него. Значит: шелест - неправильное название. Это больше походило на звук тонкой алюминиевой фольги, которую скомкали рукой - или на черный мешок для тела с чем-то движущимся ...
Вайхслер подавил импульс поехать на месте, но не смог удержать руку от дула пистолета-пулемета, когда медленно повернулся. Часть его прекрасно знала, что этому шуму есть объяснение, но в его голове звучал другой, рационально недоступный голос, и этот голос говорил совсем другое.
Шорох прекратился. Может, это было там, может, нет - это не имело значения. На мгновение он увидел мечущиеся повсюду тени, молнии, которые были расстегнуты изнутри, кривые руки с сине-серой высохшей кожей, которые рывками выбирались из черных пластиковых пакетов.
"Достаточно! «
Звук собственного голоса казался ему странным, а эхо, которое он издавало в большом, едва освещенном спортзале, было чем-то угрожающим; как будто возвращаются не только его собственные слова, но как будто они ... что-то принесли с собой. Тем не менее, это его успокоило. Он привык достаточно долго подчиняться приказам - даже если они исходили от него самого. Вайхслер снова затянулся сигаретой, выпустил зловонный дым как можно дальше и, наконец, выкурил сигарету, прежде чем начал медленно проходить между койками, выстроенными мертвыми прямыми рядами. Было очень много раскладушек, в очень много рядов. Вайхслер не знал, сколько именно: в первый день он пересчитал их, а их было триста, но после этого он остановился. Может, сейчас пятьсот, может, больше - неважно. Их определенно было слишком много. Он снова услышал шум, но на этот раз это было не воображаемое царапание руки зомби, пытающейся вырваться из своего пластикового кокона, а звук, которого он, возможно, боялся даже больше. Снаружи подъехал грузовик, захлопнулись двери, потом типичный скрежет, с которым опускалась откидная створка. Он слишком рано вздохнул. Это еще не конец. Они снова принесли смерть. Вайхслер снова поморщился, тут же повернулся и пошел к двери. Он едва шевельнулся, когда дверь открылась снаружи, и на мгновение яркий белый свет ослепил его. Фары грузовика были направлены прямо на дверь. Вайхслер пошел быстрее, подошел к двери и щелкнул выключателем, прежде чем повернуться к тени, появившейся в ярко освещенном кадре. Солдат в нем был явно сильнее, чем совершенно незащищенный человек, потому что сначала он узнал знак отличия, а затем лицо своего двойника: старшего лейтенанта Нерига. Из всего. Из всех офицеров отряда Векслер любил его меньше всего. И то, что это чувство было взаимным, не обязательно улучшало ситуацию. Неригу, очевидно, требовалась секунда, чтобы сориентироваться, потому что сначала он в замешательстве моргнул, увидев белый неоновый свет, который ряд за рядом мерцал под потолком спортзала. Затем он кивнул Вайхслеру, небрежно отсалютовал и второй частью того же движения подал кому-то на школьном дворе знак. Только тогда он наконец вошел. «Лейтенант Вайхслер. С тобой все в порядке? »Что должно быть не так? - сердито подумал Вайхслер. Вы думаете, они встают и убегают, когда я не смотрю? Конечно, он этого не сказал - хотя на самом деле не столько из уважения к своему начальству, сколько потому, что эта мысль затронула и пробудила в нем что-то, что потрясло бы его безмерно, если бы он совершил ошибку, сказав это вслух. Поэтому он кивнул так же коротко, как и Нериг, и сказал: «Доложите: все в порядке, лейтенант. «Почему-то Нериг, казалось, был поражен этим официальным отчетом. На мгновение он почти смущенно посмотрел на Вайхслера, затем сделал что-то очень редкое для него: улыбнулся. «Хорошо, давайте забудем о формальностях», - сказал он. «Было что-нибудь?» «Нет», - покачал головой Вайкслер. «Все спокойно». «И смертельно скучно, я полагаю», - добавил Нериг. «Мы приглашаем вас еще на несколько гостей. У вас еще есть свободные кровати? - Две или три. - Вайслер махнул рукой через плечо. «В последнем ряду». «Достаточно», - повторил свой жест снаружи Нериг. «Приведите их.» Вайхслер отступил в сторону, уступая место двум солдатам, которые, следуя приказам Нерига, затащили в него еще один черный пластиковый мешок. За этими двумя следовали двое других мужчин, которые, по-видимому, несли мешок, который, по-видимому, был намного легче; очень стройная женщина, подозревал Вайхслер, может быть, ребенок.
«Прямо в задней части», - сказал Нериг. «Последний ряд».
Пока четверо солдат продвигались со своим ужасным грузом, Нериг несколько секунд хмуро смотрел на то место у двери, где Вайхслер стоял последние несколько часов и охранял неизвестное количество погибших. На выкрашенном в зеленый цвет бетонном полу было около пятнадцати изношенных окурков. Вероятно, подумал Вайхслер, он мысленно искал подходящую формулировку, чтобы сделать ему выговор за это нарушение правил.
Вскоре у Вайхслера был второй сюрприз: вместо того, чтобы тявкать на него, Нериг внезапно вытащил из кармана пиджака пачку Вестерса и протянул ему. Вайхслер схватил его из-за явного удивления и немного наклонился вперед, когда Нериг зажег его. Его MPi с легким стуком ударился о дверной косяк. Нериг автоматически посмотрел и неодобрительно нахмурился. Оружие Вайхслера висело рядом с ним, а не через плечо. Но и об этом он ничего не сказал. Вайхслер взвалил оружие на плечо немного слишком поспешным движением, в то время как Нериг сам загорелся, и дым в его легких, так называемый, Вайхслер почувствовал мимолетную волну совершенно абсурдной зависти. Его сигарета все еще казалась гнилостной.
«Как долго ты здесь?» - спросил Нериг. При этом он не смотрел на Вайхслера, а скорее последовал за четырьмя солдатами, которые несли два мешка с телами в другой конец спортзала, с явной сосредоточенностью.