«Сегодня вечером?» - Вайхслер совершенно излишне посмотрел на часы. «С полуночи».
«Колдовской час, а?» - ухмыльнулся Нериг. Вайслеру это замечание не показалось забавным, и вы могли ясно увидеть это в нем, потому что ухмылка Нерига внезапно исчезла, когда он это сделал.
обратился к нему. "Чертова работа, а?"
«Это работает», - уклончиво ответил Вайхслер.
«Снаружи хуже», - согласился Нериг, и, хотя Вайслер согласно кивнул, он знал, что это неправда. Два дня назад он был рад, что ему поручили охранять здесь, а не одно из подразделений, которые обыскивали окружающие города в поисках трупов; но прошло уже много времени. Время подумать, время, которое он провел с этими безмолвными мертвыми в спортзале или со своими кошмарами в классе, который был преобразован в общежитие. Слишком много времени. Вероятно, это была ужасная задача - прочесывать окружающий город дом за домом, этаж за этажом и комнату за комнатой в поисках новых мертвых людей. Но, по крайней мере, мужчинам там было чем заняться, и Вайхслер был в такой ситуации, когда ему казалось все лучше, чем стоять в этом холодном сквозняке и ждать наступления дня. Мертвые не были немыми. Они шумели, и если бы он остался здесь еще на день или два, он, вероятно, начал бы слышать их голоса.
«Эти двое были последними», - сказал Нериг через некоторое время. «Я не думаю, что мы сможем найти что-нибудь еще. Слава богу, это дерьмо не работает слишком долго ".
«Сколько их?» - спросил Вайхслер. Он был почти поражен. Почему он задал этот вопрос? Он не хотел знать! Тем не менее он кивнул, когда Нериг вынул сигарету из уголка рта и вопросительно посмотрел на него:
"В общем? Одна тысяча двести семнадцать - с этими двумя там ".
«Боже правый!» - прошептал Вайхслер. Он знал, что настоящие цифры отличаются от того, что публиковали СМИ, но это ...
«Да, довольно много, не так ли?» Нериг поджал губы и добавил совершенно другим, резким тоном:
«И еще одного слишком мало. Вы все еще не нашли эту свинью. Либо оно разнесло его на атомы, либо он все еще жив ».
Вайхслеру не понравился тон голоса Нерига. Он должен был понять его - в конце концов, они говорили о человеке, виновном в гибели тысячи двухсот мужчин, женщин и детей. Но последние два дня он был слишком близок к смерти, чтобы так себя чувствовать.
«Они найдут его», - ответил он. «Если он еще жив, они его найдут. Никто не справляется с подобными вещами, и это не сходит с рук ".
Нериг фыркнул. «Им насрать! Официально все это было несчастным случаем, помнишь? Загрязнитель мертв, американцы молчат, правительство выплачивает погибшим щедрое выходное пособие, а какой-то большой зверь в Бонне собирает щедрую компенсацию за то, что им прилюдно скручивают головы. Вот как это работает ».
Вейхслер не противоречил - видит Бог, у него не было никакого желания вступать в политическую дискуссию с Неригом из всех людей; особенно если бы это происходило на уровне обычного обсуждения - но он сомневался, что так оно и будет. То, что он сказал о террористе Салиде, применимо и ко всей этой проклятой истории: никто ничего не снял и не отделался от наказания. Даже американцы. И никакого проклятого правительства в мире.
Солдаты разгрузили свой груз и возвращались. Они двигались очень быстро и молча, но когда Вайслер взглянул им в глаза, он увидел у всех четверых одно и то же выражение: своего рода притупленная горечь, заставившая его на мгновение усомниться в том, действительно ли он получил более тяжелую работу. Но вопрос, вероятно, был праздным: каждая работа была труднее, когда ее нужно было выполнять.
Солдаты не сказали ни слова, только вопросительно посмотрели на Нерига. Нериг сделал столь же безмолвный жест снаружи, и солдаты ушли. Вайслер смотрел им вслед, пока они не исчезли в серебристо-черной смеси тьмы и дождя, которая тяготила по другую сторону двери. Помимо выражения ужаса, у этих четырех мужчин было еще кое-что общее: все они были очень молоды. По оценке Вайхслера, никто старше двадцати лет. Наверное, призывники. Он задавался вопросом, забудут ли они когда-нибудь то, что они здесь пережили. Но даже этот вопрос имел в лучшем случае академическое значение. Вопрос был в том, забудет ли он это когда-нибудь снова, и ответ был явно отрицательный.
Только через несколько секунд он заметил, что Нериг не собирался уходить, а неторопливо прислонился к стене рядом с дверью и жевал сигарету. В почти лишенном теней белом неоновом свете его лицо было немного похоже на лицо самого зомби. Его кожа выглядела неестественно бледной, и, в зависимости от того, под каким углом на нее смотреть, казалось, она имела голубовато-зеленый оттенок. Единственное, что не подходило к этому мертвому взгляду, - это глаза. Ее взгляд почти неуверенно блуждал по комнате, остановился здесь, задержался там на мгновение, ощупывая то и это, как будто он искал что-то очень конкретное ... может быть, боялся?
Вайхслер отбросил эту мысль. Нериг был усталым, физически истощенным и таким же измученным сердцем, как и он, и все остальные, вот и все, и это было достаточно плохо, вот и все.
«Здесь довольно страшно, не правда ли?» - внезапно сказал Нериг. Он нервно улыбнулся, затянулся сигаретой и оттолкнулся от стены. «Разве не здесь вы постепенно начинаете видеть призраков?»