Но Салид не был бы Салидом, если бы сдался; даже сейчас. Вместо того, чтобы сделать то, что шептал ему устрашающий голос, он повернулся и широко раскрытыми глазами уставился в темноту позади него.
Он был один, но интенсивное ощущение другого, призрачного присутствия становилось сильнее, а не слабее. Что-то было с ним в темноте. Салид открывал глаза, пока они не потекли, и попытался проникнуть в темноту взглядами, а когда он потерпел неудачу, темноту за этой чернотой, барьер, отделявший мир реального от мира немыслимого. Ни один из них не работал, но концентрация все же немного помогла ему вернуться в реальность.
Это было похоже на пробуждение ото сна. Он был весь в поту, и во рту внезапно появился горький привкус, как будто он съел что-то плохое, но чувство, что на него смотрят и смотрят, исчезло. Внезапно Салид понял, с каким врагом он встретился в темноте.
Страха.
Он думал, что знает, что означает страх, но это было не так. Он знал все виды страхов: страх за свою жизнь; боязнь попасть в руки противников; страх неудачи; Страх боли и болезней и тысячи других. Но только сейчас он понял, что есть высший, гораздо худший вид, не нуждающийся в причине или спусковом крючке. Не страх чего-то, а чистый, чистый страх, который просто есть и от которого нет защиты. Именно здесь, в этой темной прачечной, возможно, самом нелепом месте в мире для такого понимания, он встретил ее.
И теперь он знал, что она всегда будет с ним, независимо от того, было ли это светло или темно, был ли он здесь или в коридоре, один или среди тысяч людей. В то утро он прикоснулся к чему-то в лесу, и это прикосновение отравило часть его человеческого существа и превратило его во что-то другое. То, что отныне будет с ним на всю оставшуюся жизнь. И это в конце концов должно было его победить.
Он не смотрел на часы последние полчаса, но Вайхслер все еще мог сказать, который час с точностью до минуты. Количество окурков у его ног увеличилось еще на пять, и он бы зажег один сейчас, если бы пачка к этому времени не была пустой. Он даже не пожалел об этом. В любом случае он курил только для того, чтобы держать пальцы в напряжении и отвлекаться, но это не помогло. Нереальный страх, который пришел с Неригом, но не ушел вместе с ним, усилился. Все, что он получил от чрезмерного потребления никотина, - это отвратительное ощущение пушистости на языке и легкая головная боль.
Вайслеру хотелось бы выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, но воспоминания о его последнем виде школьного двора и шелковистом звуке дождя по крыше удерживали его от этого. К тому же воздух здесь был неплохой. Тренажерный зал был достаточно большим, чтобы ему пришлось выкурить пять стержней, чтобы заразить его.
У него также был строгий приказ оставаться здесь и следить, чтобы никто не крал мертвых. Два дня назад Вайслер посмеялся бы над этой фразой, но теперь он использовал ее именно так, и в этих словах не было абсолютно ничего смешного. Если у него вообще было что-то вроде юмора виселицы, то визит Нерига стер последние его следы. Ему просто было плохо, и он хотел уйти отсюда. Убирайтесь из этого спортзала, этого места, которое превратилось в город-призрак, и всех этих усилий; но прежде всего из этого зала.
До этого оставалось чуть меньше полутора часов. Вечность, если вы ждали, пока она пройдет, но тем не менее время, которое можно контролировать. Некоторое время он гнал его, считая секунды и вычитая их из оставшегося времени; затем, медленно пройдя по комнате и пытаясь понять, как часто ему приходилось проходить через это взад и вперед, прежде чем он наконец почувствовал облегчение. Он мог сделать несколько подобных вещей, чтобы скоротать время. Все они были примерно одинаково полезны, и всех их объединяло одно: они помогали только на короткое время. Полтора часа - это полтора часа, и это было тем более, что приходилось проводить его одному, замерзая в неотапливаемом зале, полном мертвых людей.
Вайхслер снова взглянул на часы и заметил, что прошло всего пять минут с тех пор, как он выкурил последнюю сигарету. Может быть, было хорошей идеей сделать еще несколько кругов, хотя бы для того, чтобы восстановить кровообращение. Его ноги были ледяными, несмотря на толстые зимние ботинки, а несколько пальцев на ногах были почти мертвыми. Это тоже было связано с этой кошмарной историей: для того времени года было слишком холодно. По календарю весна должна была начаться несколько дней назад, но каким-то образом год выглядел не так, потому что с каждым днем становилось все холоднее.
Он несколько раз топнул ногой, поправил винтовку на плече и медленно пошел через спортзал. Его взгляд скользнул по
точно выровненные ряды, в которых стояли походные кровати, но хотя он был здесь уже третью ночь, зрелище не потеряло своего жуткого эффекта. Не только кровати были такими же, но и лежавшие на них черные пластиковые пакеты; по крайней мере, большинство из них.