Двое, которых привезли ранее Нериг и его люди, были разными. На первый взгляд Вайхслер не заметил разницы, но когда он остановился перед ними в самом дальнем конце своих колен, он увидел, что они легче и явно сделаны из гораздо более тонкого материала. Очертания содержащихся в них тел были отчетливо видны под сине-серым пластиком.
Вайхслер нервно провел тыльной стороной ладони по подбородку. Сам он не мог сказать, почему, но появление этих двух мешков для трупов беспокоило его больше.
чем триста раньше. Возможно, потому, что он надеялся, что все закончилось, и те двое доказали, что это неправда, поскольку мертвых, очевидно, все еще находили. Может быть, потому что он мог сказать себе со всеми другими пластиковыми пакетами, что они содержат черт знает что: бумага, пустые банки, одежда, трава, мусор - все, что угодно, только никаких трупов. У этих двоих это не сработало. Вайхслер даже видел, что в одном из двух мешков была женщина.
Что-то разбилось о дверь. Вайхслер в ужасе повернулся, одновременно срывая винтовку с плеча, теряя равновесие. Он не упал, но неуклюже ударился телом женщины о кровать, упал на одно колено и полностью опрокинул кровать, инстинктивно пытаясь удержаться за нее. Пластиковый пакет с трупом соскользнул с другой стороны и ударился о другую койку, которая тут же наклонилась на одну сторону.
На долю секунды Вайхслеру было ужасное видение: он увидел, как складные кровати переворачиваются одна за другой, как ряд сбитых домино, и триста мешков с телами рушатся на пол. Конечно, нет. Даже следующий лежак не упал. Он только немного покачнулся, и черный пластиковый мешок сдвинулся немного вправо, как будто лежавший в нем мертвец только один раз двинулся во сне, чтобы принять более удобное положение.
Но и результат был достаточно плохим. Кровать, которую он опрокинул, лежала на боку, наполовину закопав мешок для трупов. Одна из ножек отломилась, и осколком конец разорвал тонкий пластик. Под ним был кусок синей джинсовой куртки. Вайхслер мысленно проклял себя за свою неловкость, но когда он опустил взгляд и посмотрел на себя, он побледнел. Винтовка наполовину соскользнула с его плеча, когда он упал, и он держал ее в самом нездоровом месте, какое только можно себе представить: на спусковом крючке. Он сам чувствовал, как кровь стекает с его лица. Если бы не было пистолета, он бы выстрелил себе с колена.
Звук, который, наконец, спровоцировал катастрофу, раздался во второй раз, и Вайхслер начал снова, почти так же пораженный. Он поспешно поднялся, полностью поднял винтовку с плеча и отпустил предохранитель; только тогда он быстрыми шагами пересек холл и подошел к двери. Его рука дрожала, когда он потянулся к ручке и осторожно толкнул ее вниз.
По крайней мере, он хотел. Но едва он прикоснулся к ручке, как ужасный порыв ветра схватил дверь и толкнул внутрь с такой силой, что он отшатнулся на несколько шагов и снова почти потерял равновесие.
Буря и холод обрушились на него, как стая воющих волков. Ветер хлестал его по лицу ледяным дождем, и он почти ничего не видел, хотя прикрыл глаза рукой. Температура упала за долю секунды настолько, что он почувствовал холод, как острую боль, в лице и голых руках.
Вайхслер снова пришел в равновесие, ругаясь, отвернулся от ветра и направился к двери, вырванной из его руки, наклонившись вперед. Для этого ему действительно потребовались все его силы; потому что то, что раньше было сильным ветром, теперь превратилось в ураган. Шторм хлестал дождем почти горизонтально по школьному двору, и даже ярко освещенные окна на другой стороне больше не были видны. Ему больше не приходилось спрашивать, что наткнулось на дверь. Что бы ни охватила и унесла эта буря, она должна прийти с силой пушечного ядра.
Он подошел к двери и попытался закрыть ее, но дверь тут же снова вырвалась из его руки. И только когда он уперся в нее плечом и толкнул изо всех сил, ему удалось снова зажать ее. Вой шторма внезапно снова снизился до терпимого уровня.
Вайхслер прислонился спиной к двери, на мгновение закрыл глаза и громко вздохнул. Его лицо покалывало от холода, а куртка промокла насквозь, хотя он находился под дождем самое большее несколько секунд. По крайней мере, он мог быть уверен, что никто не пытался ворваться, даже журналисты, о которых предупреждал его Нериг. Никто не осмелился бы прийти сюда в такую погоду, и даже если бы они это сделали, он, скорее всего, утонул бы под дождем, прежде чем приблизился бы к школе.
После того, как он снова повернул предохранительный рычаг, Вайхслер прислонил винтовку к стене рядом с дверью, провел пальцами по мокрым волосам и огляделся, качая головой. Дверь была открыта всего на несколько секунд, но пространство перед ней все еще напоминало мелкое озеро с блестящими щупальцами, уходящими далеко в зал. Его собранные окурки не было видно, а передние два-три ряда черных пластиковых мешков блестели от влаги. Ему, вероятно, повезло, что шквалы не просто обрушились на шаткие походные кровати. Насколько они стабильны, он только что видел собственными глазами. Что привело его к другой, на данный момент гораздо более насущной проблеме. Ему не пришлось бы объяснять лужу перед дверью. Перевернутая кушетка и упавший мешок с телом сделали. Он мог представить себе комментарий Нерига, когда увидел беспорядок. Лучше попытаться исправить повреждение. Если повезет, он сможет сделать временный ремонт и уложить разорванный мешок так, чтобы никто ничего не видел с первого взгляда.