И наконец последнее письмо, в какой-то мере обобщающее отношения советских солдат к местному польскому и другому населению освобождаемой Европы: «Проехала Эстонию, Литву, Латвию и Польшу, теперь где-то на границе Германии… — сообщает 24.02.1945 г. подруге Галина Ярцева. — Какие города я видела, каких мужчин и женщин. И глядя на них, тобой овладевает такое зло, такая ненависть! Гуляют, любят, живут, а их идешь и освобождаешь. Они же смеются над русскими… Да, да! Сволочи… Не люблю никого, кроме СССР, кроме тех народов, кои живут у нас. Не верю ни в какие дружбы с поляками и прочими литовцами!»[682]
В этих письмах зафиксировано несколько явлений, которые представляют для нас интерес. Во-первых, жизнь польского населения, представшая перед глазами советских солдат, в сравнении с жизнью в собственной стране. Здесь констатация относительного богатства городов и бедности польских сел, унизительности и тягот немецкого оккупационного порядка. Во-вторых, крайняя противоречивость отношения поляков к наступавшим советским войскам, где местами присутствует приветливость, а порой настороженность и даже враждебность. Наконец, в-третьих, собственное противоречивое отношение к польскому населению, в котором есть и сочувствие, и недоверие к нему, и отторжение как инородного, чуждого, внутренне враждебного. Последний оттенок был замечен советской военной цензурой и зафиксирован в донесении Политотдела 19-й армии об организации воспитательной работы в войсках в ходе наступления 17 марта 1945 г. как «факт непонимания великой освободительной миссии Красной Армии».[683] Но для нас важны не официозные позиции чиновников, а реальные массовые настроения рядовых бойцов и граждан.
Вместе с тем, советские официальные органы тщательно и достаточно объективно отслеживали реальную ситуацию: как поведение собственных войск на польской территории, так и отношение польского населения к Красной Армии. Весьма ценными для нашего анализа являются донесения и доклады дивизионных и армейский политотделов, обобщавших стекавшуюся к ним информацию. Именно политорганы, а также органы контрразведки «Смерш» и военные коменданты проводили основную работу по изучению настроений польского населения, применяя для этого различные формы и методы. В освобожденных населенных пунктах представителями Польского комитета национального освобождения с активным участием советских политработников проводились собрания и митинги, на которых разъяснялись цели прихода Красной Армии в Польшу и суть новых советско-польских отношений. Широко практиковались индивидуальные и групповые беседы советских бойцов и офицеров с местным населением.
Собранный различными способами материал позволял политорганам делать определенные выводы о поведении поляков, их отношении к Красной Армии и различным вопросам внутренней жизни Польши. Характерно в этом отношении политдонесение начальника политотдела 175-й стрелковой дивизии начальнику политотдела 47-й Армии о помощи польского населения войскам Красной Армии от 29 июля 1944 г. В нем говорится: «Население Польши проявляет большой интерес к Красной Армии. Много случаев, когда женщины выносят навстречу бойцам передовых подразделений молоко и фрукты. На привалах польские девушки под гармошку танцевали с нашими бойцами. Мужское население больше всего интересуется положением на фронтах. Пожилые мужчины, служившие раньше в царской армии, интересуются порядками в Красной Армии, введением погон. Большая часть населения осведомлена о политических вопросах, о наших взаимоотношениях с польским правительством в Лондоне, создании и боевых действиях польской армии в СССР. Симпатии населения на стороне армии Берлинга. Мужское население заявляет о своей готовности идти в армию Берлинга. В одном из хуторов при прохождении с полковым знаменем все мужчины сняли головные уборы и с обнаженными головами пропустили наши знамена. С особым интересом гражданское население слушало сообщения наших политработников о создании Польского комитета национального освобождения, декретах Крайовой Рады Народовой, заявлении Наркоминдела об отношении Советского Союза к Польше и о соглашении, заключенном между СССР и Польшей».[684] В заключении донесения делается вывод о том, что гражданское население готово содействовать успехам Красной Армии, и приводится ряд подтверждающих это конкретных фактов.[685]
О той же тенденции свидетельствует и другой документ — доклад политотдела 28-й армии 1-го Белорусского фронта о работе политорганов среди польского населения и его отношении к Красной Армии за конец августа 1944 г., обобщивший материалы, собранные за более длительный срок в районе боевых действия и дислокации целой армии. В нем говорится: «Подавляющее большинство населения встречает Красную Армию не только лояльно, но и дружелюбно. Сдержанность, наблюдавшаяся в первые дни по отношению к Красной Армии, постепенно сменяется пониманием великой освободительной роли, которую выполняет армия Советского Союза.