Глава 4
Пытаюсь пошевелиться, но не получается. Я совершенно не чувствую тела, равно как и языка. Он онемел. Мамочки, меня парализовало? Капец. Худшее, что может быть — стать овощем. Более того, я еще похоже и ослепла. Какая проза жизни, моя соседка по квартире незрячая, теперь и я буду вместе с ней на пару. Хотя, у нее дела обстоят, несомненно, лучше, учитывая, что у Даши имеются все конечности. И только настойчивый звук каких-то щелчков рядом с остатками моего наверняка изуродованного лица, говорит о том, что я все-таки жива, равно как и мой мозг. Я же думаю им! Щелчки повторяются снова и снова. Сама не поняла, как перед глазами появилась картинка. Четкая. О Боже, я не слепая! Мои глаза были просто закрыты. Хотя бы не слепая! И звуки — это самые что ни есть щелчки пальцев перед моими глазами. Я не сразу соображаю, что передо мной Юсупов. И щелкает, равно как и водит пальцами именно он.
— Синичкина, прием, — хлопает по щеке. Черт возьми, я это ощущаю! — Ты меня слышишь? — смотрю на его гладко выбритую морду и хочется двинуть ему со всей силы. Сукин сын, из-за него я осталась инвалидом. — Скажи хоть что-нибудь.
Язык — паскуда не слушается. И только спустя фиг знает сколько времени я наконец выдавливаю из себя.
— Филипок.
— Понятно, — закатывает глаза. — Жива и здорова.
— Вы Филипп? — перевожу взгляд на рядом стоящую тетку в типичной для метрополитена форме, задавшую вопрос, по всей видимости, Егору. Мамочки, да тут оказывается дофига людей вокруг нас. И я лежу на гранитной скамейке. У меня ничего не оторвано! Руки и ноги целы. Ну хоть красивой осталась и на том спасибо.
— Я — нет, но какая-то часть меня, видимо, да, Филипок, — переводит на меня взгляд. — Скажи своей Марьиванне, что пора приходить в себя. Лиля?
— Вы не видите, что ей плохо? Видимо, травма головы, — обеспокоенно произносит какой-то мужчина. — Сейчас подойдут врачи.
— Да нет у нее никакой травмы, кроме разбитых коленок и, возможно, обоссаных от страха трусов, — задирает вверх мое платье. Сукин сын! Почему я не могу пошевелиться, если поезд меня не переехал? — Вон, даже трусы сухие. Вставай давай.
— Молодой человек, прекратите, — укоризненно отмечает какая-то девушка, на что Юсупов одергивает мое платье вниз.
— Я — врач. У нее просто мини-шок. Нет у нее никакой травмы головы, она ей не ударялась. Синичкина, а ну давай говори что-нибудь больше одного слова в твоем духе. Так, чтобы я понял, что с тобой все в норме. Ну? — напирает он, наклоняясь ко мне еще ближе.
— Папе сде… папе сде… папе сделали укол. Прямо в ху… прямо в ху… прямо в худенькую ножку, — сама не поняла, как это вырвалось из меня. Но это, черт возьми, единственное, что пришло в голову. Слышу около себя смешки и перевожу взгляд на Егора, который как ни в чем не бывало обхватывает рукой мою шею сзади и приподнимает мое деревянное тело, приводя в сидячее состояние.
— Что и требовалось доказать. От соси… От соси… От сосиски кожура. В рот я бу… В рот я бу… В рот я булочку кладу. Давай очухивайся, — придурок. Просто полный придурок. Хотя, я рядом с ним по придурочности стою в одном ряду. Причем держась за руку.
— Он пытался меня убить! — вдруг доходит до меня. — Зафиксируйте это кто-нибудь, — очень даже уверенно произношу я, наконец, почувствовав свое тело.
— Девушка, он вас наоборот спас. Только там и можно было выжить. У вас точно бред.
— Да она просто тупая, — закатывает глаза Юсупов. — И не в курсе, как вести себя в метро.
— Это стресс. Сейчас врачи придут, — слышу снова из толпы.
— Не надо врачей. Со мной все в порядке, — резко приподнимаюсь на ноги, вспомнив о своей миссии. — Где… где моя коробка? — хватаюсь за голову, почувствовав резкое головокружение. — Она цела?
— С ней, в отличие от тебя, полный порядок, — насмешливо произносит Юсупов, пнув в мою сторону коробку.
Блин, ноги оторву ему! Мало ли чего там повредил. Резко хватаю коробку и, поправив сумочку, делаю шаг вперед. Черт, как я такой заявляюсь к заказчику? Ек макарек, колени разбиты, да еще и дорожки крови почти засохшие. Блин блинский, и не одной салфетки.
— Девушка, да подождите вы, — слышу вдогонку. Отмахиваюсь и отхожу в сторону, наблюдая за тем, как толпа постепенно рассасывается.
Ставлю коробку на пол, из-за невозможности держать эту тяжесть, и набираю свою непосредственную шефиню. Объясняю всю ситуацию, равно как и то, что задержусь, на что та, как ни странно, не только не ругает меня, но еще и подбадривает, настаивая на том, чтобы я пришла в себя и не спешила. Боги, ну что за душка? Была бы я лесби, точно бы в такую влюбилась. Хорошее отношение дорогого стоит. Перевела дыхание и, собравшись с силами, пошла обратно к эскалатору. Куплю салфетки и закажу такси. Хрен с этими деньгами, в метро я больше ни ногой.