УДЕЛ ЛЕВИТОВ
В ШВЕЙЦАРИИ
II СЕКУНДЫ ЖИЗНИ
«Вы тоже не раз замечали…»
В БИБЛИОТЕКЕ
«Я странную женщину знаю…»
Посв. Е.К.Щ.
Я странную женщину знаю. Душа ее – это мое: Я тайны ее понимаю, Лишь только взгляну на нее. Она несомненно прекрасна, Но кто ж получил ее «да»? И все говорят, что несчастна, И очень она уж горда, Что всё ее горе от скуки, Что просто она холодна, Но любят ее, ее руки, Духи ее trefle-incarnat. Но знаю я то, что в ней скверно И чем она так хороша: Душа ее страшно безмерна, Такая большая душа… И этой душой она смело Всю жизнь, сразу всю, обняла, А после в себя поглядела И там уж души не нашла.«В знакомой, привычной печали…»
МОГИЛЬНАЯ НАДПИСЬ В ВАЛААМСКОМ МОНАСТЫРЕ
Посвящается М. X. Б.
Могилу раннею весною Я – вольный, грустный, сам не свой, Нашел, бредя глухой, лесною, Давно заросшею тропой. И на плите, склонясь лениво, С трудом я разобрал едва На ней зарубленные криво, Почти что стертые слова: «Раб Божий Варлаам, смиренный схимонах, Благочестивейший в сынах пустынножитель. В двадцать втором году, в младенческих летах, По воле Господа вступил в сию обитель. Подвижничал в трудах, посте и послушании, До старости радея неустанно. Семнадцать лет пребыл отшельником в молчании На острове Святого Иоанна». Я часто после, как влюбленный, Любил к плите той приходить, Мечтать, как жил здесь погребенный, И думать, как же надо жить…ПУСТЯКИ
Уже в былое цепь уходит далеко,
Которую зовут воспоминаньем…
В. Брюсов
Внучка! Кинь в камин полено! Мерзнет дряхлая спина. Сядь-ка к деду на колено, Что ты, милая, грустна? Эх, в твои года, бывало, Грусть ко мне не западала. И с чего бы? Знай, салазки, Барабаны да коньки… Вот раздолье! Шутки, пляски… Ушибусь я – мама глазки Поцелует: пустяки. Не вертись, голубка, слишком: Трудно деду-старику… Вырос, внучка, я и книжкам Дал вскружить себе башку. Жили мы в крутую пору, Сколько жару было, спору… Хоть и были безбороды, Все мы были смельчаки… Чернышевский! Бокль! Свободы! Отсидел в тюрьме я годы… Впрочем, это – пустяки. Я с тюрьмы не изменился, Да разбила жизнь мечты. Я взгрустнул, да вдруг влюбился В попрыгунью, вот как ты. Не бывать лукавей, краше И нежней моей Наташи… Как я плакал, как смеялся… Дни и ночи, ночи – дни, С нею я не расставался, А потом… потом стрелялся… Впрочем, это пустяки. Внучка! Надо баловнице Седину мне растрепать! Ну, тогда еще, в больнице, Помню, много стал читать. Года три я так учился… Тут уж в Канта я влюбился. Сколько знали мук, печали Одиночества мои… Что за крылья вырастали! Сам писал… да не читали… Впрочем, это пустяки. Стал скучать, скитаться всюду, Много видел разных стран… Никогда не позабуду Рим, Венецию, Милан… Помню, страстный, дикий, хмурый, Жил я лишь архитектурой. Вместе с готикой сурово В высь летели сны мои… А Севилья, а Кордова! Деньги прожил… Право слово, Деньги вздор и пустяки. Нет, не спрячешь! Я заметил! Дай-ка трубочку мою. Так… Вернувшись, бабку встретил Я покойную твою. Как она была красива… Как печальна, как правдива… Ты, мой друг, ее не знала; Годы жизни коротки Были Анины… Хворала… Бедность нас тогда терзала… Впрочем, это пустяки. А потом один. Трудился, Только дочкой и дышал… Я с ней плакал, с ней молился, Книги с ней перечитал. Молодежь к нам приходила, Дочь студента полюбила… Ох, была она упряма, Всё не слушалась она. И опять случилась драма, Умерла в Якутске мама… Внучка, спишь ты? Внучка, а?