Выбрать главу

НА НОВЫЙ ГОД

Сегодня Новый Год. Сегодня все, как прежде, «За счастье новое» откупорят вино. О, старый глупый мир! Твоей пустой надежде До смерти мира жить с людьми присуждено. Но я… Спасибо, нет. Я этого не стою. Ни лжи и ни надежд. Для них я слишком зол. С моей огромною, огромной пустотою Я свыкся… Даже смысл, смысл жизни в ней нашел. Сегодня Новый Год… Э, что мне! Одиноким Я встречу эту ночь и встретить так хочу. Гудит, ревет метель с веселием жестоким, Что ж, пред моим окном я с ней похохочу. Гуди, рыдай, метель, по сумрачным просторам, Швыряйся хлопьями, как пьяная, свисти! Твоим разбойничьим потехам и укорам, Да, надо дать размах безбрежного пути. С прохожими играй, сбивай их, смейся звонко! Приятно с путником теперь в степи шутить, Сжать до смерти его, его и лошаденку, Двух милых простаков, желающих здесь жить. Но будь же умная, будь злобная, будь гадка. Пой романтически под Новый Год в трубе, В салоне бархатном, где пред камином сладко Болтают о чертях, гадают о судьбе… Гуди, метель, студи окоченелых нищих, Хлещи в лицо их, бей, их много развелось… В подвал захохочи; хоть не было там пищи, Да стужи не было! Студи ж его, морозь! И песней утешай, что при социализме Тепло всем будет и… все будут кушать крэм. О, милая метель, будь веселей в цинизме, Реви, свисти, свисти и смейся надо всем… «Солнце в быстрые блестки ломится…» Солнце в быстрые блестки ломится, Рассыпается в море стеклами. Морю дремлется, море томится Отдаленьями нежно-блеклыми. Порт, как вымерший. Пристань голая. Кое-где видны в тень прилегшие. Тянет из моря чернь веселая Сети тяжкие, перемокшие. Ноги голые жгут горячие Камни, полуднем раскаленные… Цепь ползет, орет, рать бродячая, Люди дошлые, забубенные… Шеи тряпками позакручены, Распахнулася грудь у ворота, Рукава, порты их – засучены, Пиджаки видны – люди города. Лица жженые и лукавые, Виды всякие посмотревшие… Затянули песнь всей оравою Растомленные, запотевшие… Тянет, тянет сеть рать отпетая, Мальчуган кряхтит, дед старается… Стала барышня разодетая И в лорнет глядит, улыбается… На нее вся цепь тоже глянула, Процедил ей дед что-то едкое… Вся команда вдруг смехом грянула, Видно, слово-то было меткое! «Пусть и барышня нас послухает… Что спужалася? Эй, фартовая!» Тянет, тянет сеть, тянет, ухает Забубенный люд, чернь портовая… Январь 1913 Неаполь

СМЕРТЬ АРЛЕКИНА

Еnulio qui…

Shakespeare. Otello

Я – старый арлекин, смешной и нелюдимый. Я сравнивать весь мир с бубенчиком люблю. Мой мраморный камин, мой добрый, мой любимый, Я затоплю, я жарко затоплю… Я притащу дрова к почтенному камину, И лампу потушу, и принесу вина… Большое кресло я совсем к огню придвину… Давно, давно сидела в нем она… Я в нем свернусь клубком, насторожусь, как заяц, И буду шорохи ловить своей душой, А на камине мне фарфоровый китаец Пусть, как всегда, кивает головой. Китаец, ты – мудрец! Я помню неизменность Твоих спокойных «да» с далеких детских лет… Послушай, я спрошу: всё в мире тлен и бренность? И ты кивнул… я угадал ответ! Китаец! Ли-Хун-Чанг! Есть Бог и есть могила. А общество… добро… Ведь это просто ложь? Мой старый друг, скажи: она ведь не любила? Ну да, я знал, что ты опять кивнешь… Пускай трещат дрова и огоньки мятутся! Как пьяный Карнавал – камин горящий мой А уголья пыхтят, со зла хотят надуться, Как дураки, осмеянные мной. Откупорим вина! Вино – седая сводня Монахинь, юных ведьм, цыганок, королев… Пожалуй, я умру… Да, я умру сегодня… Как лев, как лев, с гербов старинных лев! Положим яд в вино и будем веселиться! Китаец, в шахматы не хочешь ли сыграть? И будем вспоминать, и будем небылицы В последний раз, в последний сочинять. О, Ли-Хун-Чанг, пойми: я сам, как головешка, А сердце, как камин, и в нем горит огонь… Пусть догорит она! Пусть шахматную пешку Отбросит конь, какой-то черный конь! О, bravo, bravo, конь!.. И всадник твой с косою!.. Со звоном бубенцов погибнет арлекин… Но мой камин со мной, китаец мой – со мною… О, bravo, смерть!.. я умер не один… Февраль 1913 Capri. Villa Monacona