Печаль одинокой,
Осенней, далекой
Виолончели
Несет утомленность,
Тоску, монотонность,
Мысли без цели.
А вечер так душен,
Так бледен, послушен
Дальнему плачу…
Я вновь растревожил
Всё то, что я прожил…
О, как я плачу!
И в сад ухожу я,
Жестоко тоскуя,
На ветер злобный,
Безвольным, уставшим,
Я листьям упавшим,
Листьям подобный.
3 ноября 1914 СПб
ЛОРЕНЦО СТЕККЕТТИ(1845-1916)
«Ветру бросаю я бедные песни мои…»
Ветру бросаю я бедные песни мои,
Я осуждаю вас сам на скитанье…
Песни веселья и песни безвестной тоски,
Воспоминания, негодованье…
Что ожидает вас? К тем, что без лести идут.
Люди всегда были грубо-жестоки…
Пусть будут скрытны, но пусть они гордо не лгут,
Нежность мою сохранившие строки.
И если б женщину вы на пути повстречали,
Ту, от которой я жду, умирая, ответа,
Вы, мои песни, что вместе со мною считали
Медленной смерти шаги к одинокому страннику света,
О, если б вы о любви моей ей рассказали,
Отданы ветру, печальные песни поэта!
Май 1913
В замке шепчут сумерки…
Дремлет старый страж…
Ах, в темнице плачется
Белокурый паж:
«Дерзкий, я осмелился,
Дочку короля
Полюбив, надеяться…
В склепе, в склепе я!
Но коль ей я стоил бы
Лишь слезы одной,
Я за трон не отдал бы
Склеп печальный мой!»
Забелела женская
Тень средь темноты;
С дрожью вскрикнул юноша:
«Мертвая, кто ты?»
– «Я живая! – слышится. –
О, коснись меня!
Сторож спит; дай губы мне,
Дочке короля!»
1913 Capri. Villa Monacona
«Веселый Карнавал… Вот я серьезен снова…»
Веселый Карнавал… Вот я серьезен снова.
Вот маска лжи моей – она давно готова…
Добро пожаловать, веселый Карнавал!
Есть скрытая тоска. Есть бледность ожиданья.
Нет, вас я не отдам толпе на растерзанье…
Смотрите на меня – я с вами хохотал!
И за спиной своей я слышу говор черни:
«Гляди, вот человек без веры и без терний,
Вот сердце мертвое»… А я внемлю всему.
И я смеюсь, смеюсь над чернью Карнавала…
Улыбка на устах, а в сердце смерти жало,
Но сердце… ведь оно не видно никому…
О, если б знали вы! О, если б ваше око
Проникло в тишь души, где грустно, где глубоко,
Где, как больной цветок, растет моя тоска…
О, если б вы могли приникнуть к тайным ранам,
Увидеть скорбь мою под этим смехом пьяным,
Как бы открыли вы испуганно глаза…
А ты, бунтарь, мой дух! Здоровью оборванцев,
И их невежеству, и смеху этих танцев,
Ведь ты завидуешь угрюмо, горячо?
Вот кудри, вот цветы, вот блещущие краски,
Вот груди женские и пламенные ласки…
Посмейся ж, сердце, ну!.. Еще раз… Ну, еще!
1912 Capri
«Чуть спустит девушка немного с плеч покров…»
Чуть спустит девушка немного с плеч покров,
Шепнет та девственность, которая дозрела
До пожелтевших губ и длинных злых зубов…
О тощая мораль, ворчащая на тело!..
Закрой свое лицо, уйди и не взирай
На мир, где мы живем, на valle lacrymаrum!
Веселым королям принадлежит наш май –
Цветам, и бабочкам, и сумасшедшим парам.
Закрой свои глаза. Девицам возвращает
На шляпы май цветы, а на уста их – смех,
И агнцы Господа за овцами блуждают!
Закрой мои стихи – они безбожней всех –
Мой отлученный том, который воспевает,
Как хороши и май, и грешницы, и грех!
1913 Salonichi
Я сердце, я бедное сердце спросил;
«Ты снова уныло, ты снова без сил?»
И сердце сказало: «Она разлюбила».
Я сердце, я бедное сердце спросил:
«Зачем же надежды я вновь разбудил?»
И сердце сказало: «Где нет их – могила».
1913 Capri
Тост говорю я со звоном бокала.
Розы с волос ниспадают устало,
Длинными песнями полночь пьяна…
Раб, дай вина!
О, я безумный! Зачем я ночами
Мрачно блуждал и терзался мечтами,
Сердцем, всем сердцем зачем я любил,
Плакал, молил…
Слушай, безумный! Кто хочет связать
Женское сердце, тот должен солгать…
Ложью стыдливость ее усыпи,
Лги, не люби!
Умерли вера, и грезы, и думы;
Траур надел по себе я угрюмо…
Пью за покойных бокалы до дна…
Раб, дай вина!
1913 Capri