ОДНОМУ ПОЭТУ
«Я плакал у ног ее страстно…»
ГЕНРИХ ГЕЙНЕ(1797-1856)
«Не знаю я, что означает…»
В. К. ЛОЗИНА-ЛОЗИНСКИЙ Материалы для биографии поэта Алексея Константиновича Лозина-Лозинского
Род<ился> 29 ноября (11 декабря) 1886 г. Сконч<ался> 5 ноября (18 ноября) 1916 г.
Записаны его братом, Влад<имиром> Конст<антиновичем> Лозина-Лозинским.
1933 г.
КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ
Родился в Петербурге 29 ноября 1886 г. с.с. Крещен там же в ц<еркви> св. Космы и Дамиана, что на Фурштадтской ул.
Поступил в гимназию Человеколюбивого Об<щест>ва в Петербурге в 1896 г.
Окончил ее в 1905 г.
Первая поездка за границу в 1908 г.
Издал «Смерть призраков» 1908 г.
Стрелялся 2/15 ноября 1909 г.
Издал «Противоречия» 1912 г.
Вторая поездка за границу в 1912 г.
Новое покушение на самоубийство 2/15 января 1914 г.
Третья поездка за границу в 1914 г.
Поездка в шхеры 1915 г.
Поездка на Белое море 1915 г.
Издал «Тротуар», «Благочестивые путешествия» и «Одиночество» 1916 г.
Скончался 5/18 ноября 1916 г. в Петербурге Похоронен 8/21 ноября на Митрофаньевском кладбище
Сын чистейшей Грезы, зачатый в восторге, Мир узрел в тумане, в сумеречном морге, В контурах ушедших в муть и полутоны.А. Лозина-Лозинский
Эти беглые воспоминания не имеют характера систематической биографии покойного моего брата Алексея Константиновича Лозина-Лозинского, а служат только некоторым пособием для составления более подробного описания, как его жизни, так и условий его творчества. Не имея под руками никаких материалов о брате, ни его архива, переписки и пр., мне трудно, порой, по памяти, восстановить многое, поэтому я ставлю себе пока задачей вносить в эти записки отдельные моменты и факты его жизни, не оставляя надежды рано или поздно объединить всё в обстоятельную его биографию, дополненную как материалами бумаг и переписки, так и воспоминаниями близких лиц, его знавших.
В. Лозина-Лозинский
Покойный брат мой, Алексей Константинович Лозина-Лозинский, был на полтора года моложе меня и родился в Петербурге 29 ноября ст.ст. 1886 г. (на Кирочной ул. около Таврического сада). Семья наша, в ту пору состоявшая из отца моего, врача Константина Степановича, матери, женщины-врача, Варвары Карловны, рожд. Шейдеман, и меня, временно жила в г. Петербурге, гае родители наши находились на курсах усовершенствования врачей. Отец наш родом из Каменец-Подольска, окончил в 1883 г. в С<анкт>-Петербурге Военно-Медицинскую Академию, а мать была из Курской губернии и тоже в 1883 г. окончила женские медицинские курсы при тогдашнем Николаевском военном госпитале. Вскоре после рождения брата они снова вернулись в г. Духовщину Смоленской губ., где наши мать и отец занимали должности сельских врачей. Весной 1888 г., когда брату было всего 1 г. 6 м., от сыпного тифа умерла наша мать. Женщина исключительного идейного порыва, ушедшая на трудную земскую работу из семьи совершенно иного склада (отец ее был военный, известный герой Севастопольской обороны 1854 г. – К. Ф. Шейдеман), Она всеми силами души отдалась служению ближнему, и как прекрасный врач, как видный общественный деятель. Живая, умная, блестяще образованная и увлекательная, Варвара Карловна была выдающимся явлением даже в то время, богатое идейными работниками послепореформенного периода. Деятельность ее как врача, как педагога, как общественного земского работника отмечена, между прочим, в ряде некрологов Смоленских и столичных газет того времени, а память о ней как о необыкновенно и исключительно обаятельном человеке до сих пор жива еще в кругах тех из ее современников или их детей, кому хоть раз в жизни пришлось быть в ее обществе. Скончалась она 29 лет. Смерть ее совпала с тяжелой болезнью (тифом же) и нашего отца, так что мы с моим братом Алексеем были взяты временно на попечение родственниками. Особенное участие в судьбе нашей тогда, а впоследствии и до самой смерти брата, в нас принимала сестра нашей матери Клавдия Карловна Э<нгельгардт>, в семье которой всю нашу жизнь мы встречали помощь, любовь и радушие. Да и вообще, мы были окружены заботой и лаской как отца, так и родных, а в доме у нас жила пожилая сестра милосердия в качестве нашей няни-воспитательницы. Эта добрейшая Татьяна Ефимовна души не чаяла в «Лешеньке», как она его называла, и пронесла это чувство обожания к нему через всю свою одинокую жизнь.