Но… глухонемой и умственно отсталый? Сумеют ли они чем-то помочь друг другу? Человек, который не может говорить, и человек, который не может думать. Нет, это несправедливо. Немного думать Том мог, но он не умел читать, и Ник понимал, что вскоре устанет играть в шарады с Томом Калленом. Том – тот не устанет. Родные мои, конечно же, нет.
Ник остановился на тротуаре у выхода из сквера, сунув руки в карманы. «Ладно, – решил он, – я могу провести с ним ночь. Одна ночь значения не имеет. Зато приготовлю ему сносный ужин».
Подбодренный этой мыслью, он отправился на поиски Тома.
В ту ночь Ник спал в сквере. Где спал Том, он не знал, но, проснувшись утром, с чуть влажными от росы волосами, а в остальном в полном здравии, и выйдя на площадь, первым делом увидел Тома, который играл с автомобильными моделями «Корги» и большой пластмассовой автозаправочной станцией «Тексако».
Должно быть, Том решил, что можно вламываться в любой магазин, раз уж взлом «Аптечного магазина Нортона» не вызвал ни у кого никаких возражений. Он сидел на тротуаре у «Центовки»[5], спиной к Нику. Перед ним выстроились порядка сорока игрушечных автомобилей. Тут же лежала отвертка, которой он воспользовался, чтобы разбить витрину. Том отдал предпочтение «ягуарам», «мерседесам», «роллс-ройсам», взял выполненную в масштабе модель «бентли» с длинным лаймово-зеленым капотом, «ламборгини», «корд», четырехдюймовый «понтиак-бонневилл», изготовленный по индивидуальному заказу, «корвет», «мазерати» и – не покидай нас, Господи, и защити нас – «мун» модели тысяча девятьсот тридцать третьего года. Нависнув над машинками, Том завозил их в гараж, вывозил оттуда, заправлял на бензоколонке. Один из подъемников автомастерской работал, и на глазах Ника Том несколько раз поднимал на нем автомобили, делая вид, будто что-то ремонтирует. Не будь Ник глухим, он бы услышал в почти абсолютной тишине звуки работающего воображения Тома Каллена: «бр-р-р-р», когда автомобили заезжали на асфальт от «Фишер-прайс», «чк-чк-чк-динь» бензонасоса, «с-с-с-ш-ш-ш-ш» подъемника. Услышал бы он и обрывки разговоров между хозяином автозаправочной станции и маленькими людьми из маленьких автомобильчиков: Каким заправлять, сэр? Стандартным? Нет проблем! Позвольте мне протереть лобовое стекло, мэм. Я думаю, проблема с карбюратором. Давайте поднимем вашу крошку и поглядим, что с ней не так. Туалеты? Само собой. По правой стене.
А над ними, над этим маленьким клочком Оклахомы, простираясь на многие мили во все стороны, синело Божье небо.
Ник подумал: Я не могу оставить его. Не могу этого сделать. И внезапно на него навалилась неизвестно откуда взявшаяся грусть, такая острая, что он едва не заплакал.
Они уехали в Канзас-Сити, подумал он. Вот что произошло. Они все уехали в Канзас-Сити.
Ник пересек мостовую и похлопал Тома по руке. Том подпрыгнул и оглянулся. Широкая виноватая улыбка растянула его губы, от шеи начала подниматься краска, заливая лицо.
– Я знаю, это для маленьких мальчиков, а не для взрослых мужчин. Я знаю, да, конечно, папа мне говорил.
Ник пожал плечами, развел руки. На лице Тома отразилось облегчение.
– Теперь они мои. Мои, если я захочу. Если тебе можно заходить в аптечный магазин и брать что-то, значит, мне можно заходить в «Центовку» и брать что-то. Родные мои, так ведь? Я не должен их возвращать, правда?
Ник кивнул.
– Мои! – радостно воскликнул Том и повернулся к гаражу. Ник вновь похлопал его по руке, и Том посмотрел на Ника. – Что?
Ник дернул его за рукав, и он с готовностью поднялся. Ник повел Тома по улице к тому месту, где на подставке стоял его велосипед. Указал на себя. Потом на велосипед. Том кивнул:
– Конечно. Этот велик твой. А гараж «Тексако» – мой. Я не беру твой велосипед, а ты не берешь мой гараж. Само собой, никогда!
Ник покачал головой. Показал на себя. На велосипед. На Главную улицу. Помахал рукой: пока, пока.
Том застыл. Ник ждал. Том осторожно спросил:
– Ты уезжаешь, мистер?
Ник кивнул.
– Я не хочу, чтобы ты уезжал! – воскликнул Том. Его глаза, большие и очень синие, заблестели от слез. – Ты мне нравишься. Я не хочу, чтобы и ты уехал в Канзас-Сити.
Ник подтянул Тома к себе и обнял. Указал на себя. На Тома. На велосипед. На Главную улицу.
– Я не понимаю, – признался Том.
Ник терпеливо повторил все жесты. На этот раз добавил прощальные взмахи руки, а потом – его озарило – поднял руку Тома и помахал ею.