Но он не сдавался. Уцелевшим глазом он заметил на руке одного из нападавших кастет и, не дожидаясь удара, сам лягнул человека с кастетом в пах. Мистер Кастет завыл от боли и, согнувшись пополам, затанцевал на одном месте.
Но тут они напали на него одновременно, крепкие парни — отличные ребята, как они любили себя называть, и под их ударами Ник мешком повалился на землю. Сознание почти покинуло его. Он только слышал их хриплое, тяжелое дыхание.
Мистер Кастет выпрямился.
— Держите его, — сказал он. — Держите его за волосы.
Чьи-то руки подхватили Ника подмышки. Кто-то другой схватил за вьющиеся черные волосы.
— Почему он ничего не говорит? — раздался чей-то удивленный возглас. — Почему он молчит, Рей?
— Я ведь приказал тебе не называть ничьих имен, — прикрикнул мистер Кастет. — Я не имею понятия, почему он молчит, и меня это не интересует. Мерзавец ударил меня. Грязный негодяй, вот кто он.
Ник увидел летящий кулак, и затем со всего размаху кастет ударил его по щеке.
— Держите его, я сказал, — крикнул тот, кого называли Рей. — Вы что, не в состоянии все вместе удержать этого цыпленка?
Кулак замахнулся снова, и нос Ника стал напоминать расплющенный помидор. У него перехватило дыхание. Он застонал.
— Держите его, — вопил Рей. — Держите, черт бы вас побрал!
Еще удар — и пара зубов Ника покатилась по земле. Он обмяк в руках держащих его людей, не в силах даже стонать.
— Рей, хватит! Ты убьешь его!
— Держите его. Мерзавец посмел ударить меня! Я должен отплатить ему за это.
Вдруг где-то вдалеке замигал огонек.
— О, Боже!
— Скорее, ребята, скорее!
Это был голос Рея, но Ник больше не видел его перед собой. Чьи-то руки вытолкнули его на середину дороги. Огонек приближался; это были фары автомобиля. Ник попытался встать на ноги, но ноги не слушались его. Он сделал несколько попыток — и понял, что это бесполезно. Что ж, пусть лучше смерть, чем такая адская боль!
Автомобиль затормозил в нескольких дюймах от Ника, но тот ничего не почувствовал: он потерял сознание.
Когда Ник пришел в себя, он лежал на койке, за последние три года ему пришлось перевидать немало разных коек. Бывали и похуже, чем эта. Он с усилием раскрыл глаза. Один из них открывался только до половины.
Над головой он увидел серый цементный потолок. С обеих сторон — голые белые стены. Осмотреться лучше не позволяла жестокая боль во всех конечностях. И все же он заметил, что стены исписаны разными надписями и испещрены непристойными картинками. Он понял, где находится: в тюремной больнице.
Опершись на локтях, он попытался спустить с койки ноги, чтобы принять вертикальное положение. Но тут голову пронизала невыносимая боль, и он безжизненно откинулся на подушку.
Он не кричал, потому что был просто не в состоянии это делать.
Отдышавшись и дождавшись, пока боль утихнет, он решил повторить попытку. На этот раз он был предельно осторожен, и ему удалось медленно сесть, а затем встать на ноги. Он медленно доковылял до двери. Она была незаперта, и он выглянул в коридор. Прямо возле двери на каталке лежал какой-то старик. Справа коридор заканчивался дверью, которая была приоткрыта. Посреди коридора стоял стол. Сидя за ним и положив голову на руки, в свете настольной лампы дремал какой-то человек.
Услышав шорох, он встал и медленно направился в сторону Ника. Это был большой и высокий полицейский, как показалось Нику, с большим пистолетом в кобуре на боку. Приблизившись к юноше, он некоторое время молча рассматривал его. Потом заговорил:
— Когда я был подростком, мы тоже частенько дрались, и я, приходя после этого домой, представлял собой довольно жалкое зрелище. Но ты, приятель, сейчас — еще более жалкое зрелище, чем я в те годы.
Ник подумал, что эта фраза у мужчины была заготовлена заранее.
— Как тебя зовут, бедняга?
Ник указал пальцем на плотно сжатые губы и отрицательно помотал головой. Потом он приложил палец к губам, прикрыл его другой рукой и снова помотал головой.
— Что? Не можешь разговаривать? А как же нам быть с тобой в таком случае?
Ник начертил пальцем в воздухе воображаемую ручку.
— Ты хочешь карандаш?
Ник кивнул.
— Если ты немой, почему же у тебя нет карточки, удостоверяющей это?
Ник вздрогнул. Он засунул руки в пустые карманы и вывернул их наизнанку, показывая мужчине в полицейской форме.
— Тебя ограбили.
Ник кивнул.
Мужчина в «хаки» повернулся и направился в свой кабинет. Через секунду он вернулся, неся карандаш и блокнот. Он протянул их Нику. На блокноте была надпись: Принадлежит шерифу Джону Бейкеру.