— К черту.
Два совершенно незнакомых человека, чьи судьбы перекрестились только в тот момент, когда оба они сели на одну и ту же скамейку, встали — и разошлись, сначала один потом другой. Разошлись, безжалостно рвя эту тонкую, тоньше нити выплетенную судьбой паутину...
Обратный путь генерал не решился проделать пешком — устал. К своему организму он за долгие годы привык обращаться только приказами — и теперь он мстил за проявляемое к нему равнодушие. Бил исподтишка. Нет-нет — да и напоминало о себе сердчишко, да ныло подраненное давным-давно колено.
Успеть бы...
В метро схлынул вечерний час пик — москвичи вернулись со службы домой, к приветливому родному очагу. Генерал не очень любил Москву — суетный, бездушный, безжалостный город. Коренной москвич, не лимита — он чувствовал себя намного уютнее там, где жил сейчас. Просто там как-то ... человечнее было. Люди там были человечнее. Да и он — тоже.
В одном из переходов между станциями метро он остановился, сам не понимая почему — прислушался к себе — ничего. Потом понял — песня.
Это были двое афганцев. Тогда еще не было такого слова, мало кто знал, что происходит на южной границе страны, телевидение показывало, как советские ребята в десантной форме вместе с седобородыми аксакалами сажают какие-то деревья, показывали колонны, нет, не горящие — а везущие хлеб от тружеников СССР труженикам Афганистана. А их Афганистана по-прежнему шли похоронки, недостаток правдивой информации подменялся чудовищными слухами и пропагандой на коротких волнах, и два Черных тюльпана реяли над страной — один облетал юг и запад, второй — север и восток. Одним самолетом не справлялись.
Удивительно — но этих двоих певцов не гнала со своего места милиция, хотя это был непорядок. Уважали, наверное.
Генерал стоял долго. Слушал про «караван-боевой разворот», про горы, про градом летящие пули — про все, что пели эти две не по-молодому серьезных человека под рваный ритм гитары. Потом шагнул вперед, доставая из кармана все деньги, какие у него были.
— Да ты что, отец — прервал песню один — не надо.
— Надо — отрезал генерал таким тоном, что самодеятельный певец в потертой эксперименталке невольно выпрямился — надо. Спасибо вам за все...
— Павел Иванович!
Генерал невольно дернулся, обернулся. Он уже видел сиротливо приткнувшийся к тротуару Москвич
— Козла не забьем?
Седой старик, сидевший на лавочке в глубине скверика приглашающее помахал рукой. На спинке лавочки, как это было принято у коротающих свои дни стариков, был укреплен лист фанеры и на нем лежали приглашающее высыпанные пластмассовые костяшки домино.
Генерал мог бы поклясться, что несколько секунд назад, когда он проходил этим сквериком — там не было ни старика, ни листа фанеры, ни костей домино.
— Отчего же не сыграть...
Генерал неспешно сел напротив, своей большой и сильной ладонью смешал костяшки, начал раздавать по одной, не глядя
— На просто так сыграем, али на интерес? — привычно кинул обычную зэковскую ловушку-подлянку генерал
Старик погрозил пальцем
— Знаю я эти фокусы, Павел Иванович. Не пройдет. Ни на что играем.
— Ни на что — так ни на что...
Старик ловко расположил свои костяшки в руках.
— Кто заходит?
Генерал засветил «два-два»
— Я и зайду.
— Прошу...
Костяшка шлепнула об фанеру
— Скрипичный. Петренко. Зябликов. Вавилов. Козленок. Бахурев. Манукян — сказал старик, пристыковывая к ней еще одну
Генерал не удивился. Он вообще уже ничему не удивлялся. Информация могла уйти из трех разных источников — это если не считать ментовскую зону в Нижнем Тагиле. Там вообще — мрак.
— Кто они?
— Шестеро — сотрудники КГБ В основном — сотрудники ПГУ КГБ, вам известно, что это такое?
— Да. Внешняя разведка. Сидят в Ясенево.
— Именно. Первый, Скрипичный — внешторговец.
— Они живы?
— Нет. Мертвы. Все. Последним умер Скрипичный — он единственный из всех, по факту чьей смерти возбуждали уголовное дело. Сделали грубо, автокатастрофой — любимый почерк птенцов гнезда лубянского. Скрипичный работал в торгпредстве СССР в Вашингтоне, должен был улетать в командировку. Появились опасения, что он не вернется.
— А остальные?
— По-разному. Разбился на машине, несчастный случай на охоте. Сердечный приступ. Один утонул...
— Почему?
— Интересный вопрос... — старик пожевал губами, раздумывая какую бы кость выбросить на стол — только ответить на него не так то будет просто. Все они в прошлом — люди которых завербовал Андропов и его люди.