– Упаси тебя Бог от таких грешных мыслей. Я вообще был против всей этой авантюры с поездкой. И что же получается: ты едешь разбираться с невежей, который тебя и близких непотребными словами обозвал, так ты еще раздумываешь о том, чтобы этим непотребным словом и стать.
– Да забей на все, Костян. Этот мент, в своем мухосранском Шимохино, никогда не узнает про это. Никто никогда не узнает! Ну ты подумай, три ляма!!!
– Константин, одумайся, ты же не проститутка – ты муж и отец, работаешь на благо горожан.
– Да какие горожане, ты о себе, Костян, подумай. Не надо подношений ждать, премий.
– Зато твоя совесть чиста будет. Хватит грехов, о жене подумай.
– Да, да, Костян, ты о Марине подумай. За пять лет, что вы вместе, когда вы в последний раз за границу уезжали? Я тебе напомню: на свадьбу вам твой отец отдых в Турции проплатил. А здесь! Да вы во Францию сможете слетать, на Мальдивах погреться, в Италию сгонять. Разве Марина против этого?
– Марина точно против, чтобы ее мужа имел здоровенный мужик. Константин, одумайся. Ты же не проститутка, чтобы тебя покупали.
– Да даже самая топовая шлюха не зарабатывает миллион за ночь. Это же разовая акция. Кроме тебя и Германа никто и никогда не узнает. Да Маринка только рада будет, если Костя миллионером станет. Ну соврешь ей, скажешь, халтурка подвернулась. Выкрутишься, не впервой. Да она тебя любить еще больше станет. Добытчиком станешь в ее глазах! Самцом! Ты сгоряча не руби, Костян.
– Какой самец? Дырявый? Константин, ты подумай об отце покойном. Представь, какой это был бы шок, если бы он узнал, что его сын на дорожку не ту ступил.
– Да отца уже три года как нет. А ипотека есть! Костян, давай смету составим! За ипотеку сколько осталось отдать? 750 тысяч. На открытие бургерной сколько? 2 ляма 150 тысяч. Если наш план удастся, у нас еще 100 тысяч останется. Как раз на недельку с Маринкой отдохнуть хватит!
– Константин, не лезь ты в авантюру эту, а вдруг это подвох?
– Да какой подвох, заходишь сейчас в купе и говоришь: мол, все обдумал и согласен. Только два условия: об этом пикантном моменте знают только ты и он, и деньги вперед.
– Константин, это шальные деньги, они не приносят радость.
– Ага, а лотерейные билетики по сто рублей покупать и ждать чудес – это приносит радость? Каждое утро воскресенья ждать, чтобы в эфире НТВ смотреть, как бочонки не твои выпадают? И каждый раз себя убеждать, что чудеса случаются, и в следующий раз повезет. Так вот оно – чудо! Костян, три, сука, миллиона! Можно хер забить на бургерную – давай бэху купим, часы пиздатые! Когда у нас в кармане будут эти деньжища, мы с тобой начнем жить! Ты же умный мужик, Костян.
– Константин, ты пьян. Подумай, какой тяжкий грех ты на душу берешь! Как ты в церкви своему духовнику в глаза смотреть будешь?!
– Тоже мне, преподобный Константин нашелся. А нихуя, что ты едешь с мужиком разбираться? Ствол купил, хлороформом запасся? Для благой миссии? Жене наврал. Вот что, раз уж так пошло, потом за все сразу у отца Владимира попросишь. Мало ли, что еще может произойти. Одним грехом меньше, одним больше. Он добрый, все простит! А для полной уверенности в избавлении от грехов, положи в конвертик пять тысяч, на пожертвование для храма, так сказать. Главное, в Шимохино без мокрухи бы обошлось…
Костя не помнил, сколько он просидел на лестнице, сколько боролись его ангел и демон. Возможно, он бы еще и посидел какое-то время, но из транса его вывел громкий голос проводницы: "А ну, пошел отсюда, придурок. Ты же упасть можешь, посмотри – еле на ногах стоишь. Не мальчик уже вроде, должен понимать, что нельзя этого делать!»
Костя извинился и направился в сторону своего купе.
Он уже знал, что ответит на предложение Германа.
Тот сидел в купе и массировал свою челюсть.
– Нормальный у тебя удар, поставленный. Боксом занимался?
Костя утвердительно махнул головой.
– Ну что, Кличко, обдумал мое предположение?
– Я согласен. Только деньги все и сейчас, а эта тайна останется между нами!
– Молодец! Я знал, что ты парень головастый. Знал, что твой здравый смысл восторжествует!
Он достал портмоне, вытащил три пачки пятитысячных купюр, перевязанных банковской лентой.
– Здесь три миллиона. Можешь пересчитать.
Костя сел и начал пересчитывать. Ровно. В своих руках он держал три миллиона.
– Костик, давай накатим за примирение, а потом за любовь и понимание выпьем.
Пробуждение было болезненным. От чрезмерного возлияния безумно болела голова. Болело тело, болела задница. Этот Герман – просто зверь какой- то. Тот сидел уже бодрый и попивал растворимый кофе.
– О, Костик проснулся. Миллионер новоиспеченный. Добро пожаловать в наши ряды! Хорошо бы подлечиться. Пока ты спал, мы в Новосибирске останавливались. Я вот пивка прикупил, рыбки. А еще коньяк и текилу.