Дориан лишь кивнул, позволяя Максвеллу избавить себя от футболки и прижался всем телом к своему соулу. Так было легче, боль словно отступала. Там в зале он не успел даже испугаться — все, что он чувствовал — это всепоглощающая боль, но сейчас страх добрался до него — он словно осознал тот факт, что они с Максом чуть не погибли.
Пару минут напряженной тишины, пока каждый осознавал что произошло все-таки. — Дориан, — прошептал Макс, — я… я испугался за тебя. Я просто невыразимо как сильно испугался. Веришь, у меня было столько ситуаций, когда нормальный человек бы испугался — но я лишь смеялся… Но увидев, что ты не дышишь, я готов был отдать все, что угодно, лишь бы очнулся. И до сих пор моя душа и мое сердце забилось в уголок и трясется в ужасе. Я так мало с тобой был, я не могу тебя так быстро потерять. Хотя… я думаю, что если буду с тобой всю вечность, я все равно не готов буду тебя отпустить, я просто не переживу. Может, второй соул умирает не по каким-то там приказам сил, а от горя? От разрыва сердца? От потери души?
— Макс, мой Макс, — выдохнул Дориан, прижимаясь к парню, — все уже позади. Там в зале я даже не успел и не смог ничего понять, словно упал в какую-то бездну. Боль — это настолько неотъемлемая жизнь мутанта, что ты перестаёшь со временем её воспринимать. Но сегодня очнувшись — я испугался. Испугался, потому что теперь у меня есть ты, и я не готов лишиться того счастья, которое только обрёл. Ты просто необходим мне, безумно необходим и я не знаю, почему умирает второй соул. С чем это связано, но знаю, что я без тебя не смог бы жить, просто не смог бы. Но ведь не у всех соулов так. В тот день, когда я понял, что у Росомахи пропадает регенерация, но было не только это, но я даже внимания не обратил — так был занят Логаном. Магнус, его способности — возросли более, чем у других мутантов. Я думаю, что любовь делает нашу связь куда сильнее. Без тебя мне не нужна ни одна секунда этой жизни. Мне мир без тебя не нужен. Ты для меня все, Максвелл. Просто все, — Дориан смотрел в такие родные глаза и понимал, что судьба и правда сделала ему бесподобный подарок.
— Дориан, — на выдохе произнес Макс, не выдержал, мягко прикоснулся к губам любимого, просто сумасводящая нежность, охватившая его, просилась наружу, — люблю тебя каждой клеточкой своего тела и души, хочу взять и слиться с тобой просто в единое существо, чтоб ни на секунду не отходить от тебя. Чтоб разделить дыхание, биение сердца, нервные импульсы и рефлексы — на двоих, — он прижимался к Дориану и ему казалось, что сердца именно так и бьются, и каждый вздох и выдох соула, что ловил Макс губами, синхронен и с его дыханием.
Павус лишь сильнее прижался к Максвеллу. Но ответить ничего не успел, ибо в их комнату ввалился без стука Магнус, который старался улыбаться, но Дориан сразу понял, что что-то не так.
— Не хотел вас отвлекать, но я принес еду, — улыбнулся он, ставя поднос на стол, — ибо Чарльз строго-настрого запретил Дориану вставать с кровати, а тебе Максвелл отходить от своего соула при этом добавив, что ему не важно какие у вас отношения — отходить не должен, — рассмеялся Бейн.
— Магнус, что случилось? — спросил Павус, садясь в кровати и ощущая, что еда это то, что ему нужно помимо объятий Макса.
— Дори, не парься. Ты и сам знаешь, что кодекс я нарушил. Но я был к этому готов, — улыбнулся Бейн, — я больше не твой напарник — будешь работать один и хапанешь себе всю славу, — просиял Бейн, — главное восстанавливайся.
Павус открыл и закрыл рот, продолжая молча смотреть на друга.
— В чем напарник? — Макс вскочил с постели и, быстро соорудив для Дори из подушек весьма удобную опору для спины, не стесняясь брата, удобно устроил своего соула, перемещая поднос со стола на колени Дора.
Дори лишь кивнул Бейну, что бы тот сам рассказал.
— Ты, Макс, тоже присаживайся, — улыбнулся Бейн, садясь на стул, — вам обоим силы восстановить надо. Мутаген, который я использовал. Это наша с Дориан разработка, но мы знаем, что его можно усовершенствовать, именно над этим мы и собирались работать, когда увидели Сон. Но использовав экспериментальное средство — я нарушил кодекс, поставил жизнь мутанта под угрозу. Но Логан взял Дориана за руку, его способности были полностью блокированы. Любой мутант знает, что это смерть. Мутаген, который используем мы — не помог бы. В нашей формуле есть очень слабая примесь гена регенерации, незначительная, чтобы не могла навредить, но она есть. Если бы я воспользовался старым мутагеном — мы бы с вами сейчас не разговаривали. Но это не отменяет нарушения кодекса и я должен быть наказан. И в качестве наказания работать над формулой мне запретили, — закончил Бейн.
— Вы работали вместе, — усмехнулся Макс, — я помню ты когда-то про это писал вскользь. Кто бы знал тогда, что загадочный Дориан Павус это… — он повернул голову к Дори и все-таки сказал это вслух: — мой смысл жизни. Может, можно что-то сделать? — уже серьёзнее спросил он. — Чарльз сможет передумать?
— Это слишком серьезное нарушение. Это же жизнь. А я чуть не убил Дориана, — пожал плечами Магнус, — и по-другому это выглядеть не будет, — улыбнулся Бейн, — я переживу.
— Пусть остается, как есть, — дернул плечом Дориан, — он же работает. Не буду я без тебя этим заниматься. По факту — ты должен был дать мне умереть, чтобы поступить так, как велит кодекс, — сморщился парень, — я и сам прекрасно знаю, что ты принял единственно верное решение и рад, что ты смог в этой ситуации не растеряться, а сделать то, что должен.
— Я рад, что мне не придется извиняться перед тобой за то, что я поставил эксперимент на тебе, — улыбнулся Бейн.
Макс молча покачал головой, подошел и обнял брата.
— Как же у вас все сложно. Эти мутации, мутагены, блокировки… И я ни черта не могу сделать, чтоб помочь. У воинов все просто. Пропустил удар — получил травму. В следующий раз не пропустил — научился новому. Получил новый уровень. Выработал рефлекс, довел до автоматизма… — Макс прервал себя, вернулся на постель к Дориану и обнял его.
— Это уже все не важно, — махнул рукой Магнус, — семья превыше всего, а остальное можно пережить. Кстати, надеюсь, что ты, Макс, умеешь делать уколы? — спросил парень, доставая из кармана два шприца с серебристой жидкостью, — один вечером, другой завтра утром, — сказал он, кладя на стол, — и будешь, как новенький, Дор, — улыбнулся он, подмигивая, — а мне пора идти, а то я сам останусь без обеда и я еще никому не сказал как меня наказали.
— Конечно, умею, — кивнул Макс, он положил подбородок на плечо Дориана и таскал из-под руки соула самые вкусные кусочки.
— Магнус, как Джеймс? — спросил наконец-то Дориан то, что его так волновало.
— Ты же знаешь, что с Логаном не просто. Он не стал со мной говорить, — сказал Магнус.
— Скажи ему, что он не виноват, ладно? — попросил Павус, — и что мы остаёмся семьёй, чтобы не случилось.
— Хорошо, — кивнул Бейн и вышел.
— Семьей? — удивился Макс.
— Почти каждый из нас лишился своей семьи. Моя мутации проявилась, когда мне было девять — я играл с отцом и чуть не убил его. Меня быстренько выставили за дверь, как позор семьи. Думаю, что мои родители уничтожили все, что связано со мной. Чарльз следил за мной давно и забрал в Орден как только узнал о случившимся. Ксавьер помимо всего прочего умеет чувствовать мутанта при помощи специальной машины. В Ордене многие из нас были одиночками — не заводя близких отношений, но как-то само собой случилось, что все мы в конечном итоге оказались вместе. И друг для друга мы не друзья — мы считаем друг друга семьей. Каждый из нас пошел бы за другим в ад, если бы это понадобилось. У нас никого не было, кроме нас самих, и мы старались помочь друг другу пережить свои трагедии. Может, это проявление слабости, искать опоры в других людях, но так было легче. Хотя лично я осознал это благодаря Магнусу, если бы не он, то я бы и дальше оставался сам по себе. История Логана… Она самая трагичная, — сказал Дориан, — его родителей убили у него на глазах, когда ему было шесть. Когда ему было девять на его глазах умер Виктор, его брат. Сам Джеймс попал в Орден в возрасте одиннадцати лет и первые два года он даже не разговаривал, — закончил рассказ Дориан, — там есть еще кое-что в его истории, но я не хотел бы об этом говорить, — добавил он шепотом.