— О, Макс и так не отойдёт от Дори ни на шаг, — улыбнулся Лафейсон, — они тоже друг друга выбрали.
— Рад за них, — кивнул Ксавьер, — но ты ведь помнишь, что я телепат, Локи?
— О, да, Профессор, и я уважаю то, что вы не используете свой дар ни на своём соуле, ни на его подопечных, а то бы сразу прочли в мыслях Бальта, что он лжёт. Думаю, как и прочли в моем сознании, что я не лгу.
— Не вижу смысла, — махнул рукой Чарльз, — зачем тебе подставлять себя. Это же глупо. Можете идти.
Парни почти вышли за дверь, но их догнал голос Ксавьера.
— Я горжусь вами, Локи, передай всем.
Только дверь за парнями закрылась — Чарльз опустился в кресло, устало потирая переносицу.
— Чарльз… если ты не используешь свою телепатию ни на мне, ни на своих ребятах, то надо полагать мне свои мысли следует озвучивать вслух? — Эрик спрашивал аккуратно, не зная, насколько расстроен Чарльз.
— О, на своих ребятах я телепатию использую, — сказал Чарльз, — да и мне не нужно быть телепатом, чтобы знать, что Локи лжёт. Но мутаген действует, формулу его выведения создали Бейн и Павус, и они сделают его лучше. Думаешь, стоило прочитать мысли Локи и не отменять наказание Магнуса? Если он перестал бы работать над формулой, отказался бы и Павус. Это бессмысленно, и пока Локи не солгал — я должен был делать то, что считаю неправильным, — усмехнулся Ксавьер, — а Локи… Просто защищает друга. А твои мысли, Эрик, я читать не буду никогда. Это недостойно.
Эрик ухмыльнулся. — Я знал, что ты поймёшь. Хотел даже предложить устроить пару перекрестных допросов, раз без телепатии надо обходиться, но это не исправляет ничего между нами. Ты был прав, про столь важную вещь я умолчал, и это чуть ли не привело к трагедии. Прости меня, соул. Я не хочу ссориться, не хочу чтоб в наших отношениях что-либо менялось. Соул, мой соул, — он взял Чарльза за руку и словно ток пробежал меж ними, — я всего лишь хочу твоей любви, Чарльз, чтоб все было как было, — Эрик говорил и не осознавал, что говорит, ему важно было, лишь чтоб Ксавьер прекратил говорить холодным тоном и смотреть таким чужим взглядом.
— Я этих ребят знаю досконально. И я частенько пренебрегаю телепатией, когда уверен, что ложь идёт на благо, — Чарльз поднялся из кресло и заключил своего соула в объятия, — и ты прости. Я слишком резко среагировал. Испугался за парней и не представляю, что пережил Максвелл. Видеть, как на твоих глазах умирает соул. Я бы сошёл с ума и далеко не от страха за свою жизнь. И Магнус. Брат и лучший друг. Думаю, что и сегодня они устроят вечеринку, — улыбнулся Чарльз, — я не хочу ссорится, Эрик, но давай договоримся, что больше никаких тайн? — спросил Чарльз, глядя в глаза своего любимого.
— Никаких, — выдохнул Эрик, не отводя взгляда. — Всего лишь остатки всякой мелочи. Типа моего друга Рича, который хотел всеми возможными средствами из сына вытравить мутацию. Не знаю, на что он пойдет, но пока написал гневное письмо, что это так не оставит.
— у него нет выбора, если он не остановится, то Бальтазар и Логан умрут. Если он хотел подавить мутацию, то ему нельзя было отдавать сына в Орден воинов, чтобы он никогда не встретил соула-мутанта. Давай, подумаем об этом позже? И, Эрик, ты же знаешь, что моя любовь у тебя есть, даже если мы ссоримся, — улыбнулся Чарльз, не сводя глаз с соула.
— Знаю, но слышать все равно хочу, — усмехнулся Эрик, он положил руки на плечи Чарльза, тоже глядя в глаза, — я писал тебе о всем что происходило за неделю, а хотел писать только одно, что люблю, что скучаю, что хочу увидеть и обнять. Хотел начинать письмо с “мой любимый” и заканчивать “вечно твой”. Люблю тебя. Даже без телепатии — смотри в мои глаза, и ты прочтешь это прямо по взгляду.
— И я, Эрик, и я, — выдохнул Чарльз, кладя руку на щеку своего соула, — все это время мог думать только о тебе. Каждое письмо я ждал с трепетом и страхом, что однажды ты напишешь, что увидел Сон, и я потеряю даже эту связь. Но сейчас ты — мой и я ничему и никому не позволю тебя забрать. Потому что люблю тебя, — выдохнул Ксавьер, обнимая Эрика и притягивая его для поцелуя.
Эрик разорвал поцелуй и пошел к двери, закрыл ее на замок. — Кажется, нам нужен сеанс восстановления, близкого и глубокого восстановления, — возвращаясь и стягивая с себя рубашку, проговорил он, — мои ребята сами потренируются. Уже взрослые мальчики.
— Мои тоже вполне справляются без меня, — стаскивая с себя футболку, улыбнулся Чарльз, — иди уже ко мне, соул, — выдохнул Ксавьер, не сводя глаз с Эрика.
— Люблю тебя, — выдохнул Эрик, мгновенно оказываясь рядом, обнимая любимого и тут же жадно заскользил руками по его спине к талии и снова вверх, несмотря на бурные ночи, он не насытился этим телом, ощущением кожи под пальцами, прижался всем телом, ощущая тепло. А губами накрыл губы соула, скользя в его рот языком, чтоб поселиться там, занявшись изучением всего, что найдёт. Так мало было этого всего, что он готов был забыть про все, лишь бы быть с ним, так близко, так возбуждающе страстно и нежно.
Чарльз прижался к Эрику, скользя по плечам, рукам, спине своего соула. Наслаждаясь каждым прикосновением, ощущением кожи и тепла Эрика. Скользнул руками к ремню брюк мужчины, желая скорее избавиться от остатков одежды, чтобы чувствовать любимого всем телом.
— Ты быстрый, — усмехнулся Эрик, но тоже хотел быстрее перейти к самому приятному. Мало ли, неизвестно сколько у них времени, вдруг еще что учудят ребята. Быстро вытряхнул себя из брюк, да заодно и из боксеров, и так же ловко и быстро раздел любимого. И снова прижался всем телом, едва сдержав стон, когда их возбужденные органы соприкоснулись.
— Мне просто тебя всегда мало, любовь моя, — прошептал Чарльз, целуя шею, вылизывая её своим языком, потираясь возбужденным органом об орган Эрика. Сходя с ума от близости столь желанного тела. Он не мог насытиться своим соулом, словно желая наверстать все те годы, когда был лишён возможности прикасаться к любимому телу. Прошёлся пальцами по возбужденному члену мужчины, лаская нежно и ненавязчиво, а губами снова впился в губы любимого.
— Ты бы знал, сколько раз мне снился, сколько раз я представлял нас двоих вместе, которые любят друг друга то нежно до бесконечности, нежно и трогательно, то страстно и яростно, рисуя тысячи картинок в своем воображении, — шептал Эрик, вылизывая ушную раковину, прикусывая мочку, спускаясь поцелуями под ухом до выступающей ключицы, — но теперь все намного, намного бесподобнее, ярче, чувственнее.
— Ты куда прекраснее и желаннее любого сна, — прошептал Чарльз, зарываясь пальцами в волосы Эрика, притягивая его ближе к себе, а затем откинул голову Эрика назад, целуя шею, вылизывая её языком, спускаясь поцелуями на грудь мужчины. Прикусил сосок, а затем прошёлся по нему языком, затем дотронулся губами до второго, сходя с ума от того, что может прикасаться губами к любимому телу.
Эрик почувствовал, как по телу прошла легкая дрожь. Чарльз уже узнал, что соски — его эрогенная зона и пользовался этим. Эрик понял, что начинает терять контроль. Можно было бы ужаснуться, воину, мол, нельзя терять контроль ни в каких ситуациях, но это было невозможно — только не с этим мужчиной. Эрик схватил Чарльза за подбородок, потому что хотел снова поцелуев, теперь уж настоящих, страстных, горячих, прикусывая губу, зализвая ранки и увлек его к первой попавшейся поверхности — к рабочему столу, сметая бумаги, усадил его на стол, вклиниваясь между колен и продолжая целовать.
Чарльз обвил руками шею Эрика, прижимая его как можно ближе. Ногами обвил талию. Оторвался от губ мужчины, снова вернулся к шее любимого. Чувствуя, что сходит с ума, осознавая, что ласки превратились в полуукусы. Что он хочет своего соула настолько безумно и сильно, что впивается ногтями в его плечи, притягивая настолько близко насколько это возможно.
Эрик сходил с ума, Чарльз словно был везде, вокруг, такой же жаждущий как он, его губы плавили его кожу, но хотелось большего — хотелось слияния — только воедино, только вместе, поэтому Эрик сунул пальцы в рот, обслюнявливая их и принялся ласкать и дразнить сжатые мышцы ануса. Второй рукой придвинул к себе Чарльза, вжимаясь телом в тело, ощущая как напряжен член любимого.