— С тобой я готов лежать где угодно, когда угодно и сколько угодно, — улыбнулся Бейн, — мне безумно хорошо рядом с тобой. А насчет дождика — это легко, — рассмеялся Магнус, — для тебя, Александр, любой каприз. Любое желание.
— Теплый летний дождик, — сказал, словно заказал Алек, с интересом глядя на любимого. — Только не надолго, а то затопим Крепость.
— Как прикажет, мой соул, — произнес Магнус и тут же над ними собрались тучи и пошел теплый дождь, — а воду потом солнцем высушим, — рассмеялся Бейн.
Александр рассмеялся вместе с ним, ловя капли губами, потом навис над Магнусом. — Ты мой волшебник, — ласково произнес он, проводя ладонью по мокрой щеке любимого, — самый настоящий волшебник, — и прильнул к мокрым губам в нежном поцелуе.
— Исключительно твой, — улыбнулся Бейн, отрываясь от желанных и любимых губ, — хочешь радугу? Закат? Рассвет?
— Позднее, — улыбнулся Алек, его вполне устраивали падающие на тела теплые капли, и неспешные поцелуи с любимым, — мне и так чудесно. Просто невероятно чудесно с тобой. Люблю тебя, родной.
***
— Мне кажется, что кто-то заказывал стриптизера, — усмехнулся Дориан, усаживая Макса на стул, а затем включая медленную музыку, — я же не ошибся комнатой? — рассмеялся парень, начиная медленно двигаться в такт музыки.
— О, да, покажи на что способен, мой Дориан, — Макс удобнее устроился на стуле, настраиваясь на великолепное зрелище.
Дори неотрывно смотрел на Максвелла, демонстрируя свое умение двигаться и улыбаясь своему единственному зрителю. Движения были медленными, плавными, расслабленными. Дори просто растворялся в музыке, позволяя ритму вести его. Вскоре рубашка парня упала на колени Макса, Дори провел ладонью по своему телу от шее, до живота и коснулся ремня джинс, глядя на реакцию Макса.
Максвелл уже вовсю ерзал на стуле, выказывая свое возбуждение, нетерпение и желание прямо-таки сорваться со стула и раздеть любимого самому. Ну, а потом, заняться тем, чем хочет заняться уже все его тело. Но в тоже время он понимал, что поспешность и нетерпение лишит обоих забавного и необычного времяпровождения.
— Продолжай, родной, это нереально великолепно и очень возбуждающе, — улыбнулся Макс, пытаясь развалиться на стуле так, чтоб ткань джинсов и ширинка так сильно не сдавливали его весьма заинтересованный орган.
Дори подошел ближе, расстегивая ремень джинсов и продолжая двигаться. Плавно скинул с себя джинсы, под которыми не было нижнего белья, и забрался на колени Макса.
— С каких это пор ты не носишь нижнего белья? — поинтересовался Макс, жадно оглаживая обнаженное великолепное тело любимого. Прильнул к соскам, дразня их языком, прикусывая несильно, и снова обводя языком. Его собственный орган просто плакал смазкой и просил выпустить на волю.
— С тех пор, как меня заказали стриптизером, — прошептал Дориан, захватывая волосы парня и откидывая его голову назад, — а что есть проблемы? — шепнул он и припал к губам Макса в поцелуе.
— Никаких проблем, моя радость, просто интересуюсь, — прошептал Макс на ухо Дориану, — но теперь я буду постоянно про это думать, даже на тренировках. В нижнем белье ты или нет. Это будет очень отвлекать, — он прикусил мочку, а рукой скользнул на член Дориана, легко лаская его, — но я не против. Очень даже не против думать об этом.
— О, я вовсе не против, чтобы ты думал обо мне постоянно, — рассмеялся Дориан, — но на тебе слишком много одежды, Макс, я думаю, что это надо исправить, — усмехнулся парень, стаскивая с соула футболку.
Максвелл лишь улыбнулся, ссадил Дориана с колен, вставая и быстро раздеваясь полностью, потом сел обратно и притянул к себе соула снова. Теперь обниматься, и прижиматься друг к другу было намного приятнее. Никаких одежд, никаких преград. Как говорится, только любовь. Он втянул Дориана в полный огня и страсти поцелуй, с голодным нетерпением оглаживая спину и плечи любимого.
========== Ревность и новые знакомства ==========
Бальтазар проснулся за полчаса до подъема, удивленно прислушиваясь к своему организму. Странно, никаких побуждений для спринт-бега в туалет не было. А еще сон, яркий порно-сон про его секс с Росомахой, это было нечто. Бальтазар медленно встал с кровати, все еще прислушиваясь. Не тошнило ни капли. Случайно заметил себя в зеркале шкафа. Приблизился, рассматривая на шее, плечах, груди фиолетово-багровые засосы и следы укусов. Одновременно с этим пришло понимание, что это был вовсе не сон. Губы были истерзаны, на ребрах синим наливались синяки. А на спине, Бальт умудрился и на спину заглянуть, были борозды от ногтей. Хорошо, что не от когтей. Видимо, Джей все-таки контролировал себя в какой-то мере.
Бальтазар раньше всегда доминировал в постели. Даже с тем же Зевраном, Зевран отдавал всю власть в его руки. Здесь же, в постели с Логаном они были на равных. И ему милостиво разрешили быть сверху. В противном случае, травм было бы побольше. Явно побольше.
Бальтазар натянул водолазку, чтоб скрыть под тканью следы любви, и подошел к Логану. Тот явно не спал, а наблюдал за ним, хоть и выглядел спящим. Бальт потянул одеяло, открывая шею и грудь Джеймса. Следов ласок Бальта не было вообще. А это означало…
— Пусть Дориан проверит твою способность, Джей, — сказал он негромко, — кажется, обнимашки пошли на пользу не только мне.
— Знаешь, ты, конечно, смеялся всегда над нашими обнимашками, но ни разу не задумался почему мы так себя ведём, — хмыкнул Логан, — при телесном контакте мутанта с мутантом передача энергии, конечно, не такая сильная, как при контакте с соулом, но все же есть. Когда Бейн чуть не умер, заблевав кровью весь тренировочный зал и почти оставив на нем печень — моя регенерация и мутаген не могли поднять его на ноги. Мы сутки по очереди лежали с ним в кровати, отдавая по чуть-чуть свою энергию и он кое-как оклемался. Физический контакт — помогает мутантам восстанавливаться, а потом мы решили, что может, когда кому-то из нас плохо и на душе, то можно действовать по привычной схеме, — усмехнулся Логан, — сам удивлён был, что это помогает, — заржал он, одеваясь, — мы не такие, как вы, но мы и не стремимся быть на вас похожими, — пожал он плечами, — просто надо иногда даже самому сильному воину знать, что рядом с ним кто-то есть. Это не признак слабости — это признак того, что ты жив.
— Больше не буду смеяться, — усмехнулся Бальт, — обещаю, — чуть поколебался, но добавил: — Знать, что рядом кто-то есть — это точно здорово. Но воина воспитывают именно одиночкой, чтоб он рассчитывал только на себя… Поэтому вы выступаете единой командой, а мы разрознены… хотя мне уже стоит прекратить это мы-вы. Черт, я теперь даже не знаю, кто я. Наверное, полувоин, полумутант? — он покачал головой, — во всяком случае, теперь есть крошечная надежда, что я смогу пережить открытие способности. В девять лет меня спасли только заливая заново зелье. Литрами.
— Мы выступаем единой командой, потому что сами так решили. Потому что мы сами друг друга выбрали и, поверь, каждый из нас силён по отдельности, потому что мы знаем, что рано или поздно нас раскидает, но глупо отказываться от друга рядом сейчас, — сказал Логан, — а мы и вы ты не прекратишь никогда, пока не можешь признать нас равными вам. Вы же, воины, всегда мните себя лучше уродцев, — хмыкнул он, — а на уровне подсознания ты до сих пор так думаешь. Вот Алек и Максвелл приняли нас, как равных себе, Изабель, Кас, как мне кажется. Но для тебя и Гаррета это сложнее, — пожал Логан плечами, — потому что мысль, что воины лучше мутантов помогает тебе окончательно не сойти с ума от того, что ты не знаешь кто ты. Ведь наполовину ты однозначно воин, а значит, ты лучше. Но на деле, Бальтазар, тебе нужно лишь понять одну простую вещь. Ты — это ты и неважно мутант ты или воин. Ты — личность и твоя мутация не делает тебя хуже — она даст тебе преимущества. Летать — это же так классно, — улыбнулся Логан, — не мучай себя, соул, твои крылья не изменят твоего сердца, твои крылья не изменят твоей души, твои крылья не изменят твоих взглядов на жизни — их можешь изменить только ты. И твои крылья не изменят отношения твоих друзей к тебе. А если кто-то другой станет косо на тебя смотреть или ещё что, то я познакомлю их с прекрасным металлом адамантием. И не кисни, Бальт, мы все рядом и мы все тебе поможем. Если ты позволишь, — улыбнулся Логан, — хотя если кто-то узнает о том, что я тебе сказал, то тут тебя не спасёт и то, что ты мой соул — я тебя все равно прибью. Понял? — закончил Росомаха.