Они, не сговариваясь, сели на диван посредине, оставляя место и для их соулов. Алек тотчас же устроился рядом с Магнусом, он явно намеревался не отлипать от Бейна. Дориан сел рядом, его плечо соприкасалось с плечом Макса.
— Когда тебя забрали в Орден, — начал Макс, держа брата за руку и смотря в глаза, — я тебе писал. Я писал что, кажется, мать потихоньку сходит с ума, что разговаривает с кем-то, почти не спит, ее уволили с работы, потому что она перестала вообще что-либо делать. А еще она доставала шкатулку, и плакала над ней. Я как-то посмотрел, что там было… засохший бутон розы, использованные билеты в кино, кусок меню из какого-то ресторана… мелочи, которые говорят о любви, правда? И это, братишка, и этот кулон там лежал, с этими вещами. Когда мать забирали в психлечебницу, мне она сунула его в руки… — Максвелл протянул брату кулон, — этот медальон подарил матери Стивен. Я уверен, Чарльз его узнал. Просто я спешил к тебе и не стал пытать вашего командира, — Макс ухмыльнулся и продолжил серьезно: — а внутри его фото, фото Стивена. Ты же понимаешь, что это значит?
— Думаю, это значит, что мама осознала, что совершила ошибку, — произнес Магнус, — сделала неправильный выбор и поэтому страдала всю жизнь. Не думаю, что мне есть смысл об этом жалеть. Я все равно не узнаю как изменилась бы моя жизнь, если бы мама выбрала Стивена. Может, мы вообще с тобой не оказались бы здесь сейчас. В итоге все сложилось не так уж и плохо.
— Если честно, я бы вообще не ворошил прошлое, это все Чарльз, — Максвелл мягко улыбнулся, — из всего прошлого мне дорог только ты, и забить на все остальное. А ты есть и сейчас, так что… — Он пожал плечами и обнял брата, — мне по большому счету пофиг на отцов, отчимов и даже мать, хоть и некрасиво так говорить. Лишь ты, братишка, и да, я думаю, это должно быть у тебя, — Макс протянул медальон Магнусу.
— Спасибо, Макс, — улыбнулся Бейн, забирая медальон из рук брата, — но Чарльз поступил верно, — сказал он, — у меня есть право знать кем был мой отец, тем более если он был так дорог Чарльзу. Это важно, — сказал он, сжимая медальон в руке, — надо рассказать нашим, — произнес он.
— Это необязательно, — произнес Дориан, — я, если что, готов молчать, — рассмеялся он. Макс усмехнулся тоже, обнимая Дориана.
— Нет, ты и сам знаешь, что в семье нет секретов, а это важно для меня и, значит, я должен этим поделиться, — улыбнулся Бейн. Алек кивнул. Он был согласен с Магнусом.
— Да, — прошептал на ухо Дориану Макс, — забыл добавить, что сейчас, кроме брата, есть еще один очень дорогой для меня человек. И ты его очень хорошо знаешь.
— Неужели знаю? — удивлённо посмотрел на Макса Дори и тут же рассмеялся, обнимая своего соула.
***
Когда все обедали, с шутками и легким стебом — куда же без этого, в зал вошел Чарльз.
— Бальтазар, можно тебя?
Бальт удивленно вскинул бровь, но послушно вышел с ним из зала. Чарльз шел чуть впереди, быстрым и немного напряженным шагом. Он поспешил за ним, молча. Расспрашивать по дороге не было смысла. Сейчас ему и так все расскажут. Правда, у него роились в голове всякие предположения, но в последнее время он с Эриком был подчеркнуто вежлив и послушен, так что он даже не знал, с чего Профессор решил его вызвать. А когда они зашли в кабинет, Бальт даже замер на пороге.
В кабинете был Эрик и еще один мужчина. Бальт сдержал восклицание, и собирался вполне понятно выскочить обратно. С отцом он не желал ни разговаривать, ни видеть его.
— Бальтазар, — голос Эрика был приказом, и Бальту ничего не осталось, как ступить пару шагов вперед, чтоб Чарльз смог закрыть за ним дверь.
— Бальтазар, — распахнул объятья Ричард, а это был он, отец Бальтазара. Тот человек, что… Бальт откинул мысли и отступил шаг назад.
— Зачем ты приехал? — мрачно спросил Бальт. Он старательно сдерживал свои эмоции, хоть больше всего ему хотелось уйти. Да, просто уйти, забыть, словно Ричард продолжал быть на войне, словно ничего не было и…
— Хотел увидеть тебя, сынок, — мужчина был несколько раздражен, но старательно держал спокойный тон. — И забрать. Немного исследований и врачи смогут найти новое зелье, чтоб…
— Ну уж нет, — прошипел Бальтазар, самоконтроль и выдержка покидали его, — я не завишу от тебя теперь, и ты меня не заставишь. Никаких исследований, никаких зелий, я тот, кто есть, и тебе ничего не изменить больше.
— Ну да, сынок, можно подумать ЭТО тебе так уж и нужно. Ты был отличным воином, я знаю, Эрик хвалил тебя, — Ричард контролировал себя намного лучше. — ЭТО тебе передалось случайно. Тебе оно не нужно. Ты и так хороший воин. И…
— Это? — Бальт засмеялся, — способность, мутацию ты называешь ЭТО? — он содрал с себя футболку и, отступив от Чарльза, чтоб не свалить с ног командира взмахом крыла, распахнул крылья. — Ничего не напоминает, отец? Ты, наверное, насмотрелся на ЭТО, когда был с моей матерью.
Ричард молча посмотрел на крылья и вдруг прошипел: — Мутация не помогла твоей матери выжить, так что ЭТО никому не нужно. И тебе не нужно. Я ненавидел эти уродские крылья, они снились мне каждую ночь после твоего рождения, я готов на все, чтоб уничтожить в тебе эту способность.
— Да пошел ты, — Бальтазар убрал крылья и натянул футболку, все-таки полуголым разговаривать моветон. — Ты мне давно уже не нужен. Ты разве не понял это по тому, что я не пишу тебе?
— Последнее предложение, — отчеканил отец, — исследования, зелье, блокирующее мутацию. А еще врачи обещали найти зелье, способное убить эту связь, эту никому не нужную связь соулов, — отец, кажется, стал заводиться и последние слова почти выкрикнул в лицо сыну. — Я надеялся, тебя не коснется это, тебе не нужен ни соул, ни мутации… ты можешь быть первоклассным воином без этих уродцев…
Не успел Эрик ничего сделать, как Бальт нанес удар, но Ричард был быстрее, он грубо вывернул руку Бальта и отбросил парня в угол как пушинку.
— Что-то ты плохо его воспитал, Эрик, — прошипел Ричард, поворачиваясь к другу. — Я думаю, тебе тоже не нужен был соул. Ты стал размазней и… — руку Эрика он смог перехватить тоже, но вывернуть нет, они застыли в каком-то странном противостоянии, держа друг друга за руку, и каждый пытался быть сильнее и выкрутить руку второго, но не мог победить.
— Я думаю, тебе стоит уйти, Ричард, — проговорил Бальтазар, подходя к ним. — Навсегда уйти и забыть про мое существование.
Отец вырвал руку и повернулся к нему, чтоб еще что-то сказать, а Бальтазар продолжил: — И хватит писать Эрику. Забудь и про него. Просто вычеркни нас из своей жизни, тебе же все равно никто не нужен.
— Я твой отец, — взревел Ричард, — и ты не указывай…
— Да кому ты нужен, — в Бальтазаре вдруг улегся и гнев, и ненависть, и все, что заставляло его всю жизнь нервничать и злиться к месту и не к месту, — ты для меня никто. Ты никак не участвовал в моей жизни, ты делал все, чтоб уничтожить во мне меня. Ты просто хотел себе заполучить машину для убийств, такую же, каким стал сам. Я отказываюсь от тебя, Ричард. Полностью и бесповоротно. Эрик меня воспитывал, он был рядом, он был мне отцом. И я останусь с ним, здесь, со своим соулом, и буду жить полноценной жизнью. А ты возвращайся туда, откуда пришел. Нам больше не о чем говорить.
Бальтазар прижал кулак к груди и сделал полупоклон в сторону Эрика, потом — в сторону Чарльза и вышел. Этот жест давно использовался в Ордене воинов для выражения особенного расположения и уважения к человеку. Просто Бальт никогда раньше его не использовал.
Ричард, офигевший от слов Бальта, медленно повернул голову к Эрику и почти заискивающе сказал: — Ты же поможешь мне? Он тебя слушает. Скажешь ему уйти со мной, я отправлю его в центр и…
— Бальт правильно сказал, — вздохнул Эрик, он давно уже чувствовал себя как меж двух огней, когда пытался поддерживать и Ричарда, и Бальтазара, — он уже может принимать решения о своем будущем.
— Даже так? — Ричард поднял бровь, становясь весьма противным и насмешливым, — тогда я прекращаю любое финансирование ваших проектиков, Ордена воинов и своего НЕ-сына. Можешь ко мне не обращаться ни за оружием, ни за помощью. Посмотрим, как долго вы протянете без моей поддержки, — он захохотал и вышел.