Эрик молча посмотрел на Чарльза. Он чувствовал себя отвратительно. И даже не мог понять почему.
Чарльз подошел к Эрику и молча его обнял. О словах отца Бальтазара он подумает позже, а сейчас ему просто необходимо быть рядом со своим соулом.
— Это всегда непросто, даже если знаешь, что решение верное, — произнес Чарльз, — Ричарду нужно обвинить кого-то в смерти жены, выместить на ком-то гнев. Ты в этом не виноват, Эрик, ты не можешь изменить человека и никто не может. Ричард только сам может понять, насколько он не прав. Да, и чтобы ему не сказали в центре — разрушить связь соулов невозможно. Он бы только убил своего сына и Логана. Ты поступил верно.
Эрик прижался к Чарльзу, кладя голову ему на плечо: — Я так долго с этим всем тянул, все боялся разрушить их отношения, ведь моей семьи давно нет, а я знаю, как важно, чтоб у сына был отец. Я потакал Ричарду, надеясь, что рано или поздно он успокоится, поймет, что был не прав… И все образуется, а в результате… все так странно и глупо… и Бальтазар… он своеобразный… и то, что он сказал… — шептал он, почти бессвязно, просто выливая вслух на соула свои мысли и чувства.
— Нельзя разрушить то, чего нет, — произнес Чарльз, — Бальтазар своеобразный, но он хороший парень и ты сделал для него очень много. Ты фактически заменил Ричарда, занял его место. Может быть, однажды Ричард и сможет понять какую ошибку совершил, но ты, Эрик, сделал все, что в твоих силах и даже больше, — прошептал Ксавьер, прижимая своего соула к себе.
Эрик молча кивнул, невольно соглашаясь с любимым, оставляя легкий поцелуй на губах Чарльза, потом усмехнулся: — поздравляю, любовь моя, теперь у нас у каждого по взрослому сыну, — и засмеялся. Его отпустило. Какая разница, что сделает Ричард, что было в прошлом, что будет дальше, он со своим соулом преодолеет все.
— Как раз о взрослых сыновьях. Я подумал, что наследство, которое оставил Стивен, будет правильно отдать Магнусу и Максу. Стив хотел, чтобы деньги пошли на финансирование проекта, который изучал бы связь соулов и возможность ее разрыва, — сказал Ксавьер, — но думаю, что зная, что у него есть сын — он бы распорядился деньгами иначе. Я думаю, что он одобрил бы мое решение.
Эрик молча кивнул, это действительно было правильно. Он подумал о Бальтазаре. Стоит, наверное, поговорить с парнем после этого всего. Будет ли Бальт как всегда язвительно-пофигистичный, или все-таки контакт они наладить сумеют? До этого момента их взаимоотношения напоминали синусоиду, то взвивались до небывалых высот доверия и расположения со стороны парня, то, будто он пугался этого, мгновенно падали вниз до полного неуважения, непокорности и непослушания… Каким будет Бальт на этот раз, предсказать Эрик не мог. Но поговорить нужно было.
***
Бальт вернулся в зал, собой обычным, сел возле своего соула, ненавязчиво и практически незаметно прижимаясь плечом к плечу. Ему нужен был просто этот момент, как свидетельство что он не один, что мир не рухнул, и что все идет своим чередом. Логан-то уже привык, что если Бальт нуждается в его поддержке, то не стесняется и обниматься и целоваться при всех, а сейчас лучше не вызывать подозрений даже у соула, потому как Бальт делиться своим внутренним не желал ни с кем.
— Все норм, — ответил он на вопросы друзей, хоть взгляд Зеврана, сидящего напротив, был все же настойчиво вопросительным. Надо ответить.
— Чарльз, — начал Бальтазар приглушенным тоном, обращаясь к другу, — хвалил меня за то, как в последний раз я отлично отдраил их кабинет. Спрашивал, нет ли среди нас того, кто столь же классный в этом деле. Пришлось тебя сдать, извини, — он засмеялся, а Зевран фыркнул.
***
Чарльз сидел в своем кабинете и пил виски — ему просто жизненно необходимо было побыть одному и подумать. Подумать о словах Ричарда. Первое, что его насторожило — это уверенность в том, что связь соулов можно разорвать. Чарльз обладал сверхинтеллектом, но даже в компании столь же гениального Хэнка — они не нашли этому подтверждения, более того они даже почти не продвинулись в изучении природы этой пресловутой связи. Они потратили годы, они потратили огромное количество денег. У них было лучшее оборудование, но они ничего не добились. Когда Магнус и Дориан пришли к нему с идеей нового мутагена — он отдал лабораторию им. Конечно, Ксавьер мог бы им помочь и Хэнка подключить, но он хотел, чтобы парни проявили себя сами. Идея была проста и гениальна одновременно и Чарльз испытал гордость за воспитанников. А свою безумную идею со связью соулов забросил, хотя Стивен так в нее верил. А что если Чарльз допустил ошибку? Вдруг что-то не увидел или что-то не понял? Вдруг это и правда возможно. Вдруг. Может, стоит вернуться к исследованиям? Вызвать Хэнка, который соула так и не встретил, обустроить новейшую лабораторию на новой базе и все-таки докопаться до сути.
А второе, что не давало покоя Ксавьеру. Это слова о том, что Эрик размяк. Что размяк из-за него, из-за Чарльза. Профессор был прекрасным лидером и гениальным стратегом. Он мог просчитать тактику врага, мог понять как лучше вести бой. Он мог собрать из своих мутантов команду и превратить ее в мощную силу. Раскрыть способности, открыть таланты, понять чувства и переживания, но воином Чарльз не был. Он был интеллектом, он был сердцем, но не силой. И может Ричард прав — Эрику вовсе не нужен был соул. Леншерр должен был оставаться сильным и несгибаемым, а Чарльз делал его слабым и уязвимым… Он не мог стать своему соулу опорой, он не мог стать воином. Не мог изменить свою природу, даже если бы этого захотел. Ричард был другом его соула много лет и если он заметил изменения, то так оно и было. И Чарльза это расстраивало.
Профессор крутил в руках стакан с виски и буквально провалился в свои мысли, которые беспокойным роем крутились в его голове.
Эрик открыл дверь и заглянул, даже удивился, увидев его здесь.
— А я тебя везде ищу, — сказал он, садясь рядом, — Пьешь без меня?
— Я просто хотел подумать о словах Ричарда. Может, он прав? — задумчиво произнес Чарльз.
— Нашел о чем думать, — усмехнулся Эрик, но на сердце стало тревожно, — у Рича, по моему мнению, со смертью Мойры с суждениями полный хаос. Ты про зелье, которое подавляет связь соулов? — он фыркнул, — насколько я знаю, он давно этим заморачивался, сам подвергался исследованиям, чтоб понять, что помогло ему выжить, когда умер его соул… Но там полный ноль. Его история уникальная и неповторима. Думаю, именно то, что Мойра смогла передать своему сыну-воину свою способность, сбило соул-связь… Скажи, Чарльз, хоть на секунду, ты разве хочешь, чтоб это зелье существовало? Да, есть те, кто ненавидит своего соула и с удовольствием бы избавились от него, но… есть же и другие, которые счастливы. Есть те, кто благодаря связи нашел счастье, пусть даже им пришлось перейти от ненависти до любви, — Чарльз засмеялся, — это же как судьба. А как можно идти против судьбы? Как?
— Ты думаешь я не знаю, что исследования не дадут результатов, — произнес Чарльз, — Стивен мечтал узнать природу соул-связи. Может, потому что не встретил своего соула, он оставил мне деньги для этого, вот только взять я их не смог. Но как только в восемнадцать я получил наследство, то именно на это я потратил часть денег. Новейшая лаборатория, лучшее оборудование и самый гениальный помощник, которого я мог найти. Мы не добились ровным счетом ничего за пять лет, а потом меня закрутили другие заботы. Мы с Хэнком создали сыворотку, улучшили мутаген, но это ты и так знаешь. Я думал вернуться к изучению соул-связи, но в итоге отдал лабораторию сперва полностью Хэнку, а потом Магнусу и Дориану. Дело не столько в зелье, сколько в возможности узнать природу связи. Ты и сам знаешь, что соул-связь действует на мутантов и воинов, словно улучшая их. Мутант восстанавливается рядом с соулом быстрее, если понять что в этой связи так действует, то сколько боли можно избежать в момент раскрытия и становления способности. Если выявить фактор, создать зелье, то не было бы крови, не было бы боли и ни один мутант бы не умер. А если есть шанс и разорвать эту связь, то разве это так уж плохо дать выбор? Дать возможность жить так, как хочешь ты сам. А не тратить свою жизнь в ожидании соула, теряя возможность быть с тем, кого любишь, — усмехнулся Ксавьер, отпивая из стакана, — и может, Ричард прав. Может, мы и правда делаем вас, воинов, слабее. Наши мутации слишком разнообразны и не все они подходят для поля боя. Я не говорю, что это правильно — я просто допускаю мысль, что может это имеет место быть. Может нам пора самим строить свою судьбу?