Последнее прозвучало не столько агрессивно, сколько насмешливо. Николай Васильевич недовольно нахмурился. Не привык он к тому, что рядовые руководители предприятий могут дерзко разговаривать с партией! Впрочем, не такая уж она и рядовая эта Колокольцева. Помни о тех, кто за ней стоит. Нужно сдерживаться.
— Всё это так, Марина Михайловна, но мне вот докладывают, что в народе слушок о некоем Спасителе пошёл. Якобы он к нам в город перебрался. Смешно, правда?... И что вы прикажете с этими слухами делать?
— Ничего не прикажу. Могу посоветовать усилить антирелигиозную пропаганду. У вас в обкоме, в горкомах и райкомах партии десятки освобождённых инструкторов от безделья киснут. Это их работа, между прочим! Они за это деньги получают! Привлеките к этой работе и комсомольские организации. Начиная также с районного звена. Они, на мой взгляд, в последнее время на месте топтаться начали. Не забудьте про радио, телевиденье и прессу. У вас, Николай Васильевич, в руках такой мощный пропагандистский аппарат сосредоточен, что я вообще не понимаю ваших опасений! Мне бы ваши проблемы!
Уела она его! И справедливо уела, между прочим! Мог бы и не заикаться про слухи. Самому прекрасно известно, как с ними бороться! Умная она баба, даром что блатная. Поговаривают, что Леонид Ильич был очарован не столько её красотой, сколько её интеллектом. Лично распорядился о её назначении сюда и о строительстве НИИ под неё. Да и сейчас, говорят, время от времени интересуется.
Помолчали. Наконец, он вздохнул.
— Не хотите встретиться?
— Не вижу смысла, Николай Васильевич, — серьёзно ответила она. — Разве что только для того, чтобы обсудить лечение вашей дочери, но и этот разговор вам лучше вести не со мной, а непосредственно с ним. Он мальчик серьёзный и умненький. Кстати, если вы с женой будете против, то Малыш ничего делать не станет. Он мне прямо так и заявил. Вы уж тогда сами объясните дочери, почему нельзя, хорошо? У девочки вчера надежда появилась. Малыш сказал, что она хоть и храбрится, но это её по-настоящему угнетает. Со своей стороны добавлю, что со временем на этой почве могут развиться различного рода комплексы и даже психозы. Так что хорошенько подумайте, прежде чем отказываться...
— Да, понимаю... Скажите, Марина Михайловна, тот метод с помощью которого Саша убрал с её руки довольно большую родинку, он вообще что из себя представляет? Он традиционный? Или такой же, как и остальные его фокусы?
Она усмехнулась в трубку:
— Я не напрасно называю этот метод несуществующим термином «клеточная хирургия». Нет, Николай Васильевич, этот метод никак нельзя назвать традиционным. Сильно сомневаюсь, что в обозримом будущем в мире появятся специалисты и будет создано оборудование, позволяющее проводить оперативные вмешательства на таком тонком уровне. Так что, пользуйтесь случаем! Может, это станет для вас некоторым утешением за неудобства, связанные с нашим пребыванием на вашей земле.
Николай Васильевич ответно усмехнулся:
— Может быть, может быть... Скажите, Марина Михайловна, а у Саши имеется опыт в таких делах? Ну, чтобы случайно не навредить Верочке?
— Можете не сомневаться, опыта у него предостаточно! Обычные родинки, бородавки и другие несложные дефекты кожи он довольно часто удаляет. Гемангиома, как у Веры, штука более сложная, но только из-за её размеров. Суть же того, что будет происходить во время вмешательства, останется неизменной.
— А где вы предполагаете это проделать?
— Я ничего не предполагаю. Пусть Малыш сам решает, где и как ему будет удобно. Он у нас мальчик вполне самостоятельный. Сразу хочу предупредить: за один сеанс ему никак не управиться. Лечение потребует нескольких сеансов. Он говорил мне о пяти, но был не очень-то уверен. Вполне возможно, что ему потребуется больше времени. Здесь довольно трудно прогнозировать. А что касается места, то тут у него большая свобода выбора. Очень удачно, что эта методика не требует каких-то особых условий. Даже стерильности помещения не требуется. Оно и понятно почему. Целостность кожных покровов не нарушается. Можно даже в окопе этим заниматься...
***
Положил трубку и хмуро уставился на телефонный аппарат. Со стороны посмотреть — полное ощущение, что разглядывает он его. И так голову на бок положит, и эдак. Даже пальчиком по гладкой, чёрной пластмассе провёл. Потом на палец уставился, как будто ожидал следы пыли на нём обнаружить.
Нет, не видел он аппарат. И палец свой не видел. Размышлял он напряжённо. Не успокоил его разговор с Колокольцевой. Точнее, в чём-то успокоил, конечно, но тревога, вспыхнувшая за обеденным столом, не проходила.