Заметил, что она побледнела, быстро развернулся и положил руку ей на плечо.
— Испугалась? Хочешь, сделаю так, что ты забудешь об услышанном? Не бойся, это совершенно безболезненно и безвредно.
Ответила она ему, не раздумывая, и тоже совершенно серьёзно.
— Ты и это можешь?
Саша кивнул:
— Я много чего могу. Так что? Сделать?
— Нет, не нужно! И без того подозревала что-то в этом роде. Не бойся за мою психику, я выдержу! И ещё! Знаешь, я очень рада тому, что, оказывается, есть кто-то, кто за высокопоставленными дураками присматривает. Их, к сожалению, много, и они в состоянии погубить мир!
Саша тихонько рассмеялся.
— Ошибаешься. Не присматриваю я ни за кем. Зачем мне это? Начну действовать, когда города запылают. А уж если такое случится, всех виновных я быстро найду! От меня не спрячешься! Из-под земли достану! Никакие бетонные бункеры и стальные двери не помогут!
Он отошёл к входной двери, открыл её и посторонился. Его гость уже надел галоши, надел пальто и шапку и сейчас достал чёрные, вязанные перчатки из кармана. Ещё раз спросил Сашу:
— Так всё же, кто тебе рассказал обо мне?
Саша пожал плечами:
— Никто, но это неважно. Я уже принял решение в отношении вас. Вы забудете о том, что были у меня в гостях, как только выйдете из подъезда. Более того, вы забудете о том, что услышали от Петра Анисимовича. Прошу прощения, но я вынужден подстраховаться. Кроме того, мне так проще будет. С вами всё равно серьёзные разговоры вести невозможно. Очень уж вы недоверчивы...
***
Закрыв за гостем дверь, Сашка постоял минутку в прихожей и лишь затем выключил там свет. Когда он зашёл в зал, вид у него было рассеянный. А может и задумчивый. Глянул на неё и вздохнул:
— Собирайся, Вера. На сегодня всё. Мне нужно ещё в одно место смотаться, с одним человеком переговорить.
— С Петром Анисимовичем? — понятливо кивнула она, принимаясь собирать со стола блюдца и чашки.
— Угу, с ним... Как догадалась?
— Он откуда-то узнал про тебя и этому попу рассказал?
— Да, именно так. Скажи... — он замолчал.
— Что? — поторопила она его, направляясь с собранной посудой к кухне.
— Нет, ничего. Хотел спросить, не отец ли тебе обо мне рассказал, но уже вижу, что не он. — он зашёл в кухню следом за ней.
— Саш, а можно мне с тобой?
— Куда?
— К Петру Анисимовичу... — она открыла воду, готовясь сполоснуть чайную посуду.
— Зачем?
— Интересно... — пожала она плечами, — Я себя на твоё место поставила. Вот что бы я сделала, если бы мне довелось с таким болтуном разговаривать?
— Ну и что же? — Саша, похоже, заинтересовался.
— Не знаю... У меня же нет таких возможностей, как у тебя...
— А на своём месте, что бы ты сделала?
— Как-нибудь припугнула его. Сказала бы, если будешь и дальше обо мне трепаться, то я... ну, например, расскажу отцу!
— Интересно... То есть ты понимаешь, почему его болтовня опасна?
— Кажется, да... Вон к тебе даже этот поп притащился. Слушай, а насчёт Ватикана ты правду говорил? Ну то есть, что в Ватикане о тебе уже знают...
— Угу, правду... Я с Папой Римским в позапрошлом году осенью встречался. Их служба безопасности очень близко подобралась к нам с тётей Мариной. Мало ли, как они могли отреагировать... Разослали бы циркулярное письмо по всем приходам с информацией о нас, и нам бы жизни на Земле не стало...
— То есть вы с ней в Италию ездили? А как? Как это вас туда отпустили? И как это — «подобрались»? Вы что не могли обратиться за помощью в милицию или в КГБ?
— Обратиться могли, но в этом никакого смысла не было... Ты мне много вопросов не задавай. Всё равно не стану отвечать. Хочешь съездить со мной к Петру Анисимовичу — можем съездить. Но снова предупреждаю: всё что увидишь и услышишь должно остаться между нами. Никому! То есть вообще никому, поняла? Считай, что это государственная тайна!
— Поняла, поняла! Что ты меня снова, как маленькую, учишь!
— А ты как хотела? — фыркнул он, — Скажи спасибо, что я с тебя расписку о неразглашении не беру! Ты сегодня уже столько всякого услышала, что если в Госбезопасности узнают, они всерьёз задумаются над тем, не устроить ли тебе автокатастрофу. Я не шучу. Это всё очень и очень серьёзно.
Она поставила последнюю чашку в сушилку, закрыла воду и сняла с крючка посудное полотенце. Вытирая руки спросила: